В один из осенних дней, на двадцать третьем году их жизни в Ра-Моридже, один из сыновей Риджена погиб.
Вейни не хотел идти в дом, особенно когда там находился отец. Его удалось привести туда лишь силой, с помощью нескольких человек из рода Маай. Он вошел в освещенную факелами затхлую комнату, наполненную мерцающим огнем и ужасом, и не мог смотреть в глаза своему отцу. Он встал на колени, уткнулся лбом в холодный каменный пол и, неподвижный, оставался в таком положении до тех пор, пока Риджен не обратил внимание на его все еще остававшиеся длинными волосы. Нхи Эридж был очень тяжело ранен: острый длинный меч почти полностью отрубил пальцы на его правой руке, на той руке, которая привыкла держать оружие, и старый сан Ромен со священником стояли возле стонущего воина, стараясь облегчить его страдания.
Нхи Кандрис был в куда худшем положении. Он уже не дышал, и его тело, перевязанное красной лентой, чтобы душа не смогла покинуть его до самых похорон, неподвижно лежало между ритуальных огней на деревянной скамье в той части комнаты, где хранилось оружие.
Эридж едва не задохнулся от крика, когда раздалось шипение, сопровождавшее прикосновение раскаленного металла. В этот момент Вейни вздрогнул. Возможно, причиной мог быть и тяжелый запах паленого человеческого тела. Но вот стоны стали слабеть, особенно, когда применявшееся для анестезии настоянное на специальных травах вино сделало свое дело. Тогда Вейни поднял голову, беспокоясь о том, что и этот брат мог умереть: некоторые не выдерживали шока в момент прижигания раны в сочетании с наркотическим действием вина. Но пока его сводный брат все еще дышал.
И тогда нхи Риджен изо всех сил ударил его, отбрасывая удивленного Вейни на пол. Его голова еще гудела от удара, когда он вновь встал на колени, поникнув головой у ног отца.
— Ты кайя, ты убийца, — сказал старый Риджен. — Будь ты проклят. Пусть мои проклятья лягут на тебя вечным позором. — Слезы текли по лицу отца, и это поразило Вейни сильнее, чем удар. Он взглянул вверх и увидел, как невероятно изменилось лицо Риджена. Вейни никогда и подумать не мог, что нхи Риджен способен так рыдать.
— Чтобы сейчас часами не выслушивать мольбы о прощении или твои оправдания, ублюдок, мне вообще не следовало иметь сына из рода Кайя. Кайя и нхи дают плохое потомство. Мне нужно было быть более благоразумным.
— Я только защищался, — запротестовал Вейни, с трудом шевеля разбитыми губами. — Кандрис не шутил. Его не остановила даже кровь, вот смотри… — Вейни повернулся боком, чтобы можно было видеть кровоточащую рану, оставленную легким учебным оружием. Но отец просто отвернулся, словно его это не интересовало.