— Вы же совсем людей лишите кино, Анатолий Михайлович. А ваш район — почти полгорода.
— Все в центр едут, Татьяна Николаевна, мы конкуренции с тем же «Прометеем», где три зала, выдержать не можем. Да и — попомните мои слова! — администрация «Прометея» тоже к вам со дня на день явится — у них те же проблемы. Кинопрокат обанкротился в целом, разве вы этого не знаете? Живем только за счет американских боевиков и фильмов ужасов.
Татьяна тяжело вздохнула, посмотрела в окно. Кабинет ее, расположенный на четвертом этаже административного здания, выходил на площадь Ленина. Она видела сейчас бронзовую спину вождя, вытянутую вперед руку. Куда он теперь указывает?.. На площади, высохшей от весенней грязи, чисто подметенной спецмашинами, катали на лошадях шумных детишек — в расписных колясках на мягких резиновых шинах…
— А что же вам мой предшественник говорил, Суходольский? — спросила Татьяна, чтобы как-то сориентироваться в ситуации.
— Да примерно то же самое, что и вы: народ остается без кино, некуда пойти молодежи и прочее. Да поймите вы, Татьяна Николаевна, в другой стране уже живем! По другим законам. И потребности у населения другие. Кинотеатр как убыточное предприятие государство содержать не будет, нет в этом никакого смысла. Рынок! Заводы сами себя кормят. Целые отрасли! А тут — двадцать пять человек персонала и разрушающееся здание. Кому мы нужны? Вы подумайте!
— Я вот и думаю, — ровно ответила Татьяна. — Помочь вам, наверное, нужно, да. Но я должна посоветоваться. Строили-то кинотеатр не вы, а государство, народ…
Морщинистое лицо Корзинкина снова болезненно напряглось.
— Татьяна Николаевна, дорогая! Забудьте о прошлом. Пришли другие времена. «Государство, народ…» Кому сейчас это нужно? Давайте бросим все это — кинотеатр, заводы, фабрики… Кому от этого станет легче? Не мы ли с вами, когда жили при социализме, кричали: «В стране нет хозяина! Отдайте имущество и власть хозяину — увидите, как заживем!» Не так ли?
— Да так, так. — Татьяна опустила глаза. Что возразишь этому напористому человеку? И что им прежде всего движет: стремление самому за бесценок хапнуть действительно разрушающийся кинотеатр или что-то иное? И ведь, если на то пошло, и ее честно заработанные на заводе деньги — налоги — вложили когда-то если не в этот кинотеатр «Рубин», то в тот же «Прометей», в больницу, в школу! Выходит, она много лет работала на этого вот морщинистого, с хорошо подвешенным языком дядю? У которого к счастью или по случаю всероссийского грабежа-дележки имущества оказались богатые покровители? Да и сам этот Корзинкин, возможно, при деньгах, только делает вид, что нищ и гол, а лишь только получит лицензию… Общественность глазом не успеет моргнуть, как увидит вместо привычного кино Бог знает что!..