— Ну, успокойся, успокойся! — Он погладил ее колено. — Курочки, козочки, поросята… скажешь тоже! Какая же ты генеральша будешь? Генеральши по балам ездят, веером обмахиваются, молодых любовников заводят… А, Маруся? — Костырин привлек к себе жену. До сих пор она, правда что, деревенская дуреха, хоть и с высшим образованием, волновала его, всегда была желанна!
— А, иди ты! — Она попыталась высвободиться, но он держал ее крепко. — Я серьезно, Женя! Дом — моя мечта. И курочки, и коза. Молоко, знаешь, какое полезное! Ну, возьми участки, Женя, я тебя умоляю! Генерал ты мой ненаглядный. Я тебя еще крепче любить буду, я разве не понимаю?!
— Почему… участки? — не понял Костырин. — Ты о каком, извини, количестве речь ведешь?
— Ну, на питомнике один, а может, и Вадиму, если дадут. И за городом по участку.
— Да-а… размах у тебя, однако! — Костырин крутнул головой. — А денег сколько надо, ты хоть прикидывала?
— У нас есть сбережения, кредит возьмем, Вадим Иннокентьевич обещал содействие, обещал помочь приобрести стройматериалы подешевле.
— Как же я с ними работать стану, Мария? Ты разве не понимаешь, что я у них на крючке буду, на очень большом крючке! У того же Каменцева. Мне кое-что известно о нем…
— Что тебе о нем известно? — не сдавалась Мария Георгиевна. — Он что, шпион американский? Или английский? Чего тебе с ними работать? Поживем здесь, потом пенсия, Москва. А тут у нас и дом будет, и участки… Продать можно, под Москвой купим. Ни в какие махинации со стройматериалами влезать не будем, Боже упаси! Все по документам, по квитанциям. Ты поручи это мне, Женя. Я человек свободный, дашь мне машину, я буду ездить, договариваться. За каждый гвоздь чек буду требовать, за каждый кирпич! Разве я не понимаю?
Мария Георгиевна повеселела, почувствовав, что сломала-таки сопротивление мужа, стала его тормошить, затевая любовную игру, и Евгений Семенович окончательно сдался. Да, сложно устоять перед женщиной, давно и хорошо знающей его характер и слабости, а особенно перед генеральшей в такой красивой ночной рубашке!..
…И вот меньше чем через год два недостроенных двухэтажных дома с гаражами и бассейнами вознеслись к небу: один на городском питомнике, а другой за городом, в очень престижном месте, на берегу заповедной реки. Оба Костырин записал на себя, так было удобнее и документы оформлять, и стройматериалы пробивать. И это теперь стало его повседневной головной болью — о домах, земельных участках и квартирах в Придонске узнали.
Постарался, конечно, Коршунов — директор Департамента контроля. При коммунистах это называлось Комитетом народного контроля, а сейчас — департамент практически с теми же функциями. Бог с ним, с названием. Важна суть. А суть была в том, что Коршунов, армейский полковник в отставке, седой резкий человек, плевать хотел на всякие областные авторитеты, в том числе и на генерал-майора госбезопасности. Подчинялся он напрямую Москве, своему ведомству при президенте России, руководствовался только служебными инструкциями и указами Ельцина, рьяно их исполнял. Педант по характеру, закаленный долгой службой в армии, аскет по жизненным привычкам, неподкупный чиновник, он был идеальным государственным цербером. Именно такой и нужен в контрольном аппарате. И пользу области Коршунов, несомненно, приносил. Хотя, как это испокон веку тянется на Руси, в контрольные его сети попадалась мелкая рыбешка: директора магазинчиков, владельцы киосков, каких-нибудь ремонтных автомастерских и мелких акционерных обществ, руководители небольших фирм… А тут — сразу сом: начальник управления госбезопасности! Генерал!..