— Какие долги, что ты, красавица Людмила! — Он замахал на нее обеими руками. — Кушай! И приходи — не пожалеешь. Мы тебе много про войну расскажем — только записывай!
…Встретились они в семь вечера у входа в ресторан «Славянский». Люся приоделась, надушилась, прическу другую сделала — высокую, элегантную, выглядела она превосходно. Все трое новых знакомых пялили на нее глаза — хороша была эта русская журналистка, очень хороша!..
Расторопный официант накрыл стол быстро и умело. От вида яств у Люси потекли слюнки.
— Но… я предполагала, что мы посидим за чашкой кофе, в деловой обстановке… — смущенно сказала она. — А вы размахнулись, ужин какой закатили! — Ей в самом деле было неловко.
— У нас принято гостей хорошо встречать, — успокоил ее Саламбек. — Кушай, Людмила, не стесняйся. Как-нибудь трое торговых людей могут угостить одну красивую и голодную женщину.
Люся рассмеялась.
— Почему это я голодная? Я обедала. И вообще…
— Знаем, как ты обедала: бутерброд с колбасой и чай. Так?
— Примерно.
— Ну вот. — Саламбек разлил коньяк. — Давай, Людмила, сначала выпьем за знакомство, а потом и поговорим. Я сразу понял, что у тебя добрая душа, что ты сочувствуешь чеченскому народу. Это хорошо, мы это очень ценим. Потому мы тебя и позвали. Не все журналисты о нас хорошо пишут. Откроешь иную газету, а там чеченец бородатый со зверским лицом. Обидно.
Выпили по большой рюмке, стали закусывать. Говорили в основном Саламбек и Люся, а Рустам и Аслан вежливо слушали, в разговор не вмешивались. У входа в ресторан Люся их даже не узнала: выбритые, в хороших костюмах и белоснежных рубашках — совсем другие люди, не те, которых она видела на рынке, за прилавком. Там же Саламбек подал ей букет алых роз, и она была польщена. «Вот это настоящие мужчины!» — подумала с восхищением.
«Настоящие мужчины» дружно ухаживали за ней: двигали к ней поближе закуски, подливали в рюмки и фужеры, меняли тарелки, подавали то сигареты, то раскрытую коробку конфет, то пепельницу. Люсино тщеславие было полностью удовлетворено таким непривычным вниманием.
— Ну, теперь рассказывайте, мальчики, что у вас там в Чечне происходило, — запросто, держа на отлете дымящуюся сигарету, сказала она. — Вы же обещали мне сенсацию. Я слушаю. И записываю, как видите. — Под рукой у Вобликовой лежали наготове блокнот и шариковая ручка. — К сожалению, я никогда не была в Чечне, не удалось, хотя наши парни ездили, гуманитарный груз сопровождали, писали об этом. Их, правда, только до Моздока пустили.
— Что Моздок! Это не Чечня, Люся. Грозный надо смотреть! — Саламбек вскинул в трагическом жесте руки. — Что они сделали с нашим городом — лунный пейзаж стал, а не город! Пустыня!