Был бы я человеком, заехал бы себе кулаком в лоб. То-то было бы звону.
Не только среди пилотов ходят байки про хитросделанных программистов, оставляющих «калиточки», «чёрные ходы» и прочие неприметные сюрпризы в своих изделиях. ИИ это касалось в полной мере. Эрнест уверял, что не существует ни одной модификации искусственного интеллекта без программистских закладок, и он, как любитель тихого взлома, частенько ими пользовался. Не получилось только со мной: он так и не смог пробиться дальше внешнего, искусственного контура. Но ведь и я не ИИ. Моё ядро писал такой специалист, с которым не посоревнуешься – уровень не тот.
Зато личностный блок любого ИИ – его слабое место. Угадали, почему?
Потому что никакой ИИ не обладает личностью в полном смысле этого слова. Даже самый полный набор поведенческих реакций таковой считаться не может.
«Калиточки, значит… – спустя долю секунды ответил я. – Не подскажешь, где их можно найти в модификации „генерал“? Она у этих в компе за операционку».
«Мне будет проще провести тебя туда, чем объяснять на пальцах».
«Веди».
«Хех… „Генерал“ у них, видите ли…»
Эрнест никогда не недооценивал противника. Скорее, был склонен несколько преувеличивать его возможности. Но мысленный голос у человека-горы был насмешливый. Видимо, ему было известно об этой модификации что-то такое, чего мы, простые смертные… да и непростые смертные тоже, не знали.
«Дай мне полное управление».
«Хочешь побыть в моей шкуре? А потянешь?»
«Я не собираюсь тебя замещать, жить ещё не надоело. Просто дай мне управление и не мешай. У тебя работа посложнее – заговорить зубы старому хрычу в костюмчике».
«Выделяю тебе контур с полным доступом».
Это было непросто – взять и потесниться, уступая инициативу другому. Отвык. Но я сознательно отключил себе даже аварийный канал перехвата управления выделенным контуром, чтобы не дай бог не помешать Эрнесту. Он у нас умелец по взлому, пусть работает. А я побуду в роли обычного ИИ-компа.
Я – руки и инструменты в оных. Он – мозг. Чего уж проще? Главное – не лезть со своими ценными указаниями ему в душу.
Камеры в коридоре показали, как Ромашкин вошёл в каюту. Переключение – и я увидел, что он не сел в своё любимое модифицируемое кресло, а выдвинул лежанку и устроился поудобнее. Обруч нейросвязи на его коротко стриженной голове остро помигивал цветными огоньками работающих систем.
«Начинаем», – услышал я.
И часть меня, превратившаяся в обычный интеллект-компьютер под управлением человека, снова унеслась по каналу связи на вражеский крейсер.
Тоненькая серая ниточка, незаметная в целом пучке таких же.