– Готовимся к высадке, – я принял решение. – Здесь одними ботами не обойтись. Видно, у этой планеты мы задержимся… на некоторое время.
– Что передадим на станцию? – спросил Эрнест.
– Вот по результатам высадки и отчитаемся. Сейчас нет смысла готовить сеанс связи, пока не имеем достоверных данных.
– Согласен. Кто пойдёт на поверхность?
– Том, Вуур и вы – без вариантов. Кто будет четвёртым – решите сами. Времени у нас на один виток вокруг планеты, как раз к местному вечеру опять будем над этим городом.
– Я тоже думаю, что местные жители выходят на поверхность ночью, – согласился Щербаков, в задумчивости сняв свои неизменные очки и протирая их платочком. – Либо они сохранили часть знаний и понимают опасность ультрафиолета, либо научены горьким опытом. Но то, что они сохранили свою культуру и почитание святыни, это хороший признак. Значит, ещё во что-то верят и на что-то надеются. Может быть, их предки даже успели послать сигнал бедствия… правда, я сомневаюсь, что он вообще покинул пределы системы в тот момент.
Дискуссии в рубке, как ни странно, после его слов не возникло. Во-первых, он прав, а во-вторых, мы до сих пор страдаем грехом уныния при виде руин цивилизации. Новость о том, что, возможно, ещё не всё потеряно, не особенно ободрила. В прошлый рейд мы наткнулись на потомков выживших после планетарной катастрофы. Еле ноги унесли. Если и здесь застанем нечто подобное, я рискую разочароваться в творениях Всевышнего.
Четвёртого члена десанта, дабы никому не было обидно, незамысловато определили с помощью короткой соломинки. Счастливчиком оказался Ник Свечин. Просияв – наконец хоть какое-то разнообразие! – тот немедленно помчался готовить скафандр и набивать самолёт полезностями. Учёные, исходя завистью, тем не менее тут же забросали его советами, какие приборы следует взять и какие показатели снимать в первую очередь. Вуур тянул в рюкзаке целую походную лабораторию. Том незамысловато грузил в бортовой компьютер карты местности, а Эрнест занялся личным оружием. Притом не только своим.
– Мало ли что, – хмыкнул он, когда ему задали вопрос. – Аборигены могут быть и мирными, но там живут не только они.
Мне тоже не нравились шестиногие короткохвостые крысюки – существа, похожие на земных грызунов, но лишённые шерсти. Вместо волосяного покрова по хребту у них тянулась полоска мелких чёрных пёрышек, которые они топорщили, выясняя отношения между собой. Эти животные частенько сбивались в крупные стаи. Правда, мы ни разу не видели, как они охотятся и чем питаются. Но если биосфера может прокормить такое их количество, значит, они могут добыть пропитание относительно легко. Может, они едят более мелкие виды, обитающие в развалинах. Или наоборот, доедают последних крупных животных этого мира, которых ещё может родить раненая планета. Терять время на наблюдение за поведением крысюков не хотелось. Если они не обратят на нас внимания, хорошо. Если обратят, высадившиеся будут вооружены. Устав не запрещает убивать инопланетных животных, представляющих угрозу для жизни десанта. А крысы и на Земле – одни из самых умных и хитрых хищников, несмотря на скромные размеры. Их местные аналоги были величиной с кошку.