— Бежать, — уверенно сказал он. — Я подготовил тебе карету, доедешь до ближайших викариев, они будут на твоей стороне, покажешь им документы. А там уже заживешь прекрасной жизнью аристократки. У тебя будут балы, самые лучшие наряды, самые великолепные украшения и самые изысканные кавалеры, — Леран усмехнулся, представляя, кто теперь будет просить руки бывшей нищей воспитанницы, — по крайней мере, они никогда не посмеют повысить на тебя голос или что-то приказать.
— И ворваться пьяными в комнату, — улыбнулась Эни, понимая, о чем говорит лорд.
— Да, и это тоже.
— А вы? — взволнованно обратилась она. — Что будет с вами? Или вы скажете, что я сама сбежала?
Граф молчал. На его лице не дрогнул ни один мускул, он не открыл глаза и даже не пошевелился, но каким-то непостижимым образом Эни поняла, что он нервничает.
— Со мной все будет хорошо, — с безразличием ответил он.
От этой холодности в его тоне Эни стало совсем жутко. Граф явно чего-то не договаривал. Возможно, что-то очень важное и нужное, но почему-то он посчитал, что этого никому не следовало знать.
— Но это предательство, — не унималась она.
Леран вздохнул.
— Вот же волнует тебя это… Да, я украл важные документы у герцога, да, отдал их его заложнице и помог ей сбежать. Но неужели ты действительно считаешь, что меня могут убить? Все, иди, ты мне надоела, я хочу спать.
Эни еще раз посмотрела на графа. Безмятежный, безразличный ко всему. Могло показаться, что он просто отдыхает, а не ждет и не жаждет ее ухода. А у нее в руках, наверное, самые важные для герцога Натана документы. Тот будет в ярости, в этом можно не сомневаться.
— Зачем вам это? — еле слышно спросила она.
Молчание графа было недолгим, но оно могло о многом рассказать, так Леран несколько раз пытался начать говорить, даже набирал больше воздуха, чтобы выдать какой-нибудь резкий и грубый ответ, или сморщивал лицо, словно у него болела голова, а Эни только усугубляла эту боль. Но через некоторое время он все-таки решился ответить.
— Ты понравилась мне, — признался он, не открывая глаз, чтобы взглянуть на служанку. — Нет, скорее не так… Ты стала мне дорога. Сначала презирал, недолюбливал, а теперь вот готов предать собственного брата и начать войну. Глупый поступок… Может, я просплюсь, и буду корить себя, отправлю за тобой кого-нибудь. Но это будет потом. Сейчас вокруг меня огромная пустота, и я понимаю, что не хотел бы такого же для тебя. Знаешь, сейчас я знаю, что даже хотел бы сделать тебе предложение выйти за меня замуж, уехать в мои земли… Там растет прекрасный виноград, а парк… Но ты дочь епископа.