«Доброго здравия, — говорилось в письме, которое передал мэр. — Я знала, что здесь будет жутко, а колдун окажется жестоким и нелюдимым, но и помыслить не могла, что он способен одним лишь желанием двигать стены и растворять валуны. Мое сердце впервые кричит, что я должна бежать, но разум знает, что не имею на это права. Я должна говорить все коротко, но то, что я вижу невозможно описать в нескольких словах. Сегодня на торжественном приеме герцог уничтожил потолок, до этого я видела кареты, которые ездят без кучера и дома, которые светятся ночью. Я смогла увидеть, что стену днем охраняет несколько десятков лучников. За ними, у главных ворот и вдоль стены стоит стража. Также мне удалось рассмотреть охрану самого замка и с сожалением хочу заметить, что она в два раза превышает Вашу. По коридорам постоянно ходят слуги, и пока я не застала недовольных. Поэтому прошу повременить и дать мне больше дней. Искренне и навеки Ваша».
Тяжело выдохнув, герцог сложил письмо и аккуратно положил в карман.
— Как вы понимаете, — спокойно сказал он. — Отправитель, а точнее, отправительница, не подписалась. И, кроме того, что эта девушка впервые следит и добывает информацию, я пока ничего сказать не могу. Может, кто-то из вас? Дядя?
Эльдевир потер руки, словно они замерзли, и огорченно посмотрел на герцога.
— Их слишком много, Натан. И мы их не знаем. Поэтому я не могу сейчас ничего тебе сказать…
— Я могу, — неожиданно перебил Леран. — Это монашка. Вам не показалось странным, что мы приехали за одной, нам неожиданно подсунули другую, которая, кстати, очень быстро здесь освоилась?
Эльдевир усмехнулся.
— Не глупи, мой мальчик. Это не может быть она.
— Отец, да ты сам посмотри. Таинственная замена, нелепое появление здесь, она на следующий же день начала играть с Монтифером…
— Почему я об этом не знал? — удивился герцог.
— Это не имеет значения, — сказал Марк.
— Имеет, — не унимался Леран. — Но хорошо. Давайте дальше. Мы только говорили о том, как они все кричали и разбегались. Кто не сделал этого? Ну же? Эниинг.
— Хорошо, допустим — Эльдевир устало потер морщинистый лоб. — Допустим лишь на минуту, что ты прав. Ты, как всегда, слишком спешишь. Очень спешишь, Леран. Но если ты прав, кому она писала? Это только кажется, что письмо без подписи. Но у нас есть адресат. Она пишет мужчине. Не брату, не отцу, а именно мужчине, в которого влюблена. Кому может писать воспитанница, которая провела всю свою жизнь в закрытом монастырском приюте?
— Отец, не будь таким наивным. Она может писать любому барону или герцогу, который там появился. Да и вообще, она могла только притвориться воспитанницей.