Демвур покачал головой.
— Так значит, гордость, написанная на твоем лице, не видимость, да? Ты слишком горд и не откажешься от имени взамен на работу.
— Я не гордый, сэр. Но Ручеек из Фарзибека не умрет здесь, чтобы его место занял какой-то трус, лишенный воды.
— Трус, лишенный воды? — переспросил Демвур. — Фарзибек — это где-то в горах?
— Да, на западе от города, по Ахетовой дороге, сразу за перевалом Митеркейм.
— Так значит, тебя назвали Ручейком из соображений благочестия. Ты служишь Йеггату?
— Придя сюда, я обнаружил, что, возможно, единственный, кто ему служит, — вздохнул Ручеек.
Демвур снова положил руку ему на плечо, Ручеек вздрогнул, но на этот раз прикосновение было дружеским.
— Думаю, ты будешь ему служить, — улыбнулся Демвур. — Мальчик из горной деревни, с водяным именем, означающим преданность, а не честолюбие. Да, это куда лучше. Ты был прав, что уперся и не пожелал отказаться от имени.
Демвур хлопнул Ручейка по плечу и пошел обратно к дому.
Но Жаворонок на этом не успокоилась.
— Сэр, так он нанят?
— Да, — бросил Демвур.
— А с каким жалованьем? — не унималась девушка.
— Таким же, как твое, — отозвался Демвур.
— Так нечестно! — возмутилась Жаворонок, — Я тут работаю уже два года!
— А он принес полный кувшин, — напомнил Демвур и скрылся в доме.
Жаворонок была в ярости.
— Да чтоб он утоп! — с жаром выпалила она.
— Он взял меня на работу, — заметил Ручеек.
— И жалованье назначил куда большее, чем ты заслуживаешь! — воскликнула Жаворонок.
— Если хочешь, я буду отдавать часть тебе, потому что ты помогла мне.
На мгновение глаза девушки вспыхнули. Но затем она отступила.
— Не желаю, чтобы хоть один мужчина считал, что я перед ним в долгу.
Ручеек покачал головой.
— Для твоего драгоценного сокровища я не опасен, — успокоил он девушку, — Это я перед тобой в долгу за то, что ты меня сюда привела.
— Я уж было думала, что ты все испортил, когда отказался сменить имя.
— Но обернулось к лучшему, — добавил Ручеек.
— А откуда ты знал, что так будет лучше? — поинтересовалась Жаворонок.
— Я не знал.
— Так что, ты это всерьез говорил? — изумилась девушка.
— Это мое имя, — ответил Ручеек.
— В жизни не видела вторую такую бестолочь. Подумаешь — имя!
— Ты оберегаешь свою чистоту, — сказал Ручеек, — а я оберегаю свое имя.
Жаворонок, гневно раздувая ноздри и сверкая глазами, подалась к Ручейку, как будто хотела отвесить ему пощечину, но бить его не стала. Да и Ручеек не отступил.
— Не смей сравнивать свое имя с моей чистотой, как ты выражаешься! Я собираюсь когда-нибудь заработать себе на приданое и выйти замуж, а не быть кухонной девчонкой, зарабатывающей монету на стороне или добивающейся расположения хозяина или управляющего. Чистота — единственное сокровище бедной девушки. Я и взялась за эту работу, потому что так меня оставили в покое, а значит, я могу надеяться. А твое имя — оно не знаменито, не важно, оно ничего не стоит! И не смей никогда сравнивать!