— Когда создатель наделил людей свободой воли, он предполагал, что они будут уметь ею пользоваться. Чего ты больше хочешь, Иван? — она повернулась к нему: — Быть честным или быть счастливым? Только учти, что вопрос с подвохом. Быть счастливым равно быть честным с собой. Чего ты хочешь?
— Быть честным с собой. Я хочу сказать Виддеру, что нашёл убийцу Васильева. И я хочу быть с тобой. Я боюсь за тебя, потому что понятия не имею, что сделает Виддер. Я не хочу, чтобы ты села в тюрьму. И я не могу быть с тобой, потому что ты убила человека. Да, ты права. Я абсолютно амбивалентен.
— Ты знаешь, что амбивалентность, такого рода серьёзная амбивалентность, без возможности определиться с приоритетами, является симптомом диссоциативного расстройства личности?
— Конечно, знаю. Я врач, имеющий специализации в нескольких профильных специальностях.
— Кстати, куда ушёл Антон? — совершенно некстати вдруг спросила Елена.
Иван пожал плечами.
— Он всегда куда-то уходит.
— И всегда возвращается?
— Непременно. Иногда он возвращается довольно скоро. Иногда его не бывает долго. Но он всегда возвращается.
— Ладно, — совершенно спокойно сказала Елена. — Не буду заставлять тебя говорить то, что тебе трудно сказать. Езжай на службу. Скажи то, что должен сказать — тому, кому должен сказать. Когда ты вернёшься — меня уже не будет. Позаботься о Джо Блэке. Он считает своим хозяином Антона, но он — собака, он будет слушаться и тебя. Псу абсолютно всё равно убил ты кого-то или нет. Ему нужны вода, еда, прогулки и немного пустой болтовни перед сном. Желательно, сопровождаемой почёсыванием за ухом.
Елена улыбнулась, наклонилась к Ивану, поцеловала его в щёку, прижалась к нему — точно так, как ещё недавно подобный же ритуал нежности с ней проделал Антон.
— Прощай, — выдохнул Иван. Хотя очень хотел схватить её, удержать, не отпускать.
И сам же оттолкнул.
— Не разбрасывайся прощаниями, — бросила она и вышла из кухни. До Ивана донеслось из коридора:
— Джо Блэк! Пошли, поможешь мне собраться. В смысле — покрутишься рядом. Но ты не переживай, скоро увидимся!
«Как легко ей даётся враньё», — мелькнуло в голове у Ивана. Он был опустошён. Казалось, что он совершил величайшую ошибку в своей жизни. Гори бы они огнём, и Создатель, и все эти секретные институты и работа. Что может быть важнее женщины, очевидно твоей женщины?! Какая разница, кого и почему она убила?! Почему он не может переступить через такую ерунду?! Неужели же он действительно отнюдь не цельная, а болезненным образом диссоциированная личность? Изначально порочная формулировка. Диссоциация есть признак обезличивания.