— Кофе, Иван Алексеевич?
Иван вернул Будду на место.
— А если чай?
— Тогда я заварю вам чай.
— А если ни то, ни другое?
— Или — ничего?
— И как и на что повлияют эти случайности?
— А это не случайности, молодой человек.
— Что же?
— Свобода воли.
Митрофанов вопросительно посмотрел на Ивана.
— Это просто. Я пью кофе. Мне несложно заварить вам чай. Предложить воды или молока. Или вы можете не хотеть ничего. Или же упростить мне задачу — и захотеть того же, что и я. И всё это вовсе не случайности, а совершеннейшая ваша свобода воли.
— Кофе! — Иван решил упростить задачу гостеприимному хозяину.
Ничего особенного Иван не выяснил во время визита. Разве что узнал, что Васильев, Митрофанов и Виддер вместе учились в медицинском институте. Что лечебной и научной работой занимался в основном Митрофанов. Васильев заведовал администрированием и связью с общественностью. Торговал лицом. Находил деньги и людей. Некоторая лечебная нагрузка у него, конечно же, была. Но Митрофанов отказался хоть что-то рассказывать Ивану. И тем более, показывать истории болезни.
— Увы, врачебная тайна, Иван Алексеевич. Сами понимаете.
— Но я врач! И связан соответствующими этическими обязательствами.
— А ещё вы учёный. И вас распирает от любопытства.
— Разумеется! Если в лечении других патологий вы используете столь же эффективные методики…
— Иногда действительно революционные, — ввернул Митрофанов, иезуитски подогревая и без того пылающий интерес. — Но! — Тут же оборвал он Ивана: — Сейчас вы — частное лицо. Которому мой однокашник попросил оказать внимание. В рамках дозволенного частным лицам.
— Но вдруг убийство Васильева связано с кем-то из его пациентов? Вы же занимаетесь и психиатрической патологией. Разве не мог разбушевавшийся псих…
— Исключено! — Отрезал Митрофанов. — Васильев не занимался действительно серьёзными пациентами. Или пациентами, могущими представлять угрозу для себя и окружающих. В том числе, для него. Абсолютно! — отрезал Михаил Александрович, поднимаясь и давая понять, что аудиенция окончена.
Но всё-таки проводил до выхода из главного корпуса, а не только до дверей кабинета. Был весьма мил, и даже дал понять, что одобряет любопытство Ивана, и его желание посетить врачебные кабинеты, процедурные, узнать спектр патологий, пользуемых клиникой. Но, увы, увы. Опять и опять врачебная тайна. И опасение, что результативные методы будут подвергнуты гуманистической критике, и многие и многие люди вместо активной функциональной жизни будут обречены получать только любовь и заботу в виде смены подгузников для взрослых и кормления с ложечки. У клиники и так сейчас грядёт ряд малоприятных ситуаций в связи с убийством главы. Хотя лично он, Митрофанов, не прочь оказать любую услугу Создателю, в рамках законности и этики, разумеется. И хотя бог знает, зачем Создателю понадобилось, чтобы его ученик играл в детектива, — но, в конце концов, у нас здесь и доктора физико-математических наук собирают детские конструкторы, возможно Создатель желает прокачать подобным образом некоторые навыки, необходимые его ученику в последующем, — но лучше бы поиски убийцы Васильева оставить соответствующим органам и структурам. А если так заинтересовались нашей клиникой — всегда пожалуйста на должность ординатора. Как только вам надоест то… чем бы вы там сейчас ни занимались. Впрочем, с Создателем никогда не бывает скучно. Большой ему привет.