— А почему она не живёт с матерью?
Антон несколько запоздало пнул Ивана ногой под столом. Людмила уставилась на Ивана с немалой долей удивления.
— Хороши интерны. Не знать анамнез собственной пациентки.
— Марина не была нашей па…
На сей раз пинок достиг цели прежде, чем Иван успел договорить.
— Задача нашего патронажа скорее научно-исследовательская, нежели лечебно-профилактическая. Или даже можно сказать социологическая. В общем, аналитическая! Марина не являлась непосредственно нашей пациенткой, а одним из параметров этого серьёзнейшего исследования как раз является неполная осведомлённость.
Антон достаточно веско произнёс тираду, прежде заметив, что на столе, около лептопа Людмилы, лежит изрядная стопка очевидно деловых бумаг.
— Ох уж этот параметр неполной осведомлённости! В каком из исследований его нет! — С горьковатой насмешливостью произнесла Людмила, в свою очередь скользнув взглядом по бумагам. — Итак, врачи, не имевшие отношения к Марине, как к пациентке и ничего не знающие о ней, кроме диагноза, должны свежим взглядом проанализировать психологический климат в семье, историю, окружение. И это скорее плюс в такого рода задачах — изначально чистый взгляд. Не глупый, не хороший и не плохой. Просто…
— Незашоренный, — завершил Иван. Тут же покраснев под взглядом Людмилы.
— Незаинтересованный, точнее сказать. — Резюмировала она, иронично скривив губы. — Понятно. Что ж, господа, постараюсь вам ответить максимально корректно, безлично и незаинтересованно. Насколько это возможно. А это…
— Почти никогда невозможно! — Подхватил Антон, состроив Людмиле одну из своих самых милых рожиц из огромного арсенала. Кажется, эта гримаса числилась за реестром «Обольщение». Иван мимо воли раздул ноздри, вроде как бесшумно хмыкнул. Хорошо, Людмила не видела невербальной дуэли закадычных друзей, она как раз прикрыла глаза. Вряд ли, чтобы сосредоточиться на теме. Скорее, чтобы отключить эмоциональный спектр. Видимо, она кое-что в этом понимала и кое-какими навыками владела.
— Ну что же, — она прямо смотрела на парней, которые к тому моменту уже были серьёзны и внимательны: — Марина — дочь моего мужа от первого брака. Так что формально я прихожусь ей мачехой. С матерью Марина не живёт — отвечая на ваш вопрос, — потому что мать Марины давно мертва. Я выходила замуж за вдовца. Мне было двадцать пять. Марине на тот момент было двадцать.
Она замолчала. Лицо её, и правда, было абсолютно бесстрастно. Тон — ровен и спокоен. Не надо было быть специалистом в бихевиористике, нейропсихологии и прочих заумных и многомудрых взаимопроникающих науках и ремёслах, чтобы понять, что в данном случае бесстрастность — не маска, не игра, а крепко отработанный профессиональный навык. Антон тут же попытался вывести её из равновесия. Иван знал, что товарищ немедленно это сделает. Для этого не надо было быть доктором каких бы то ни было наук. Достаточно было вырасти с человеком бок о бок.