— Нежеланная падчерица, довесок к богатому человеку. И, таким образом, бесконечная статья ваших расходов. Не учится, не работает, распущена и неуправляема. В перерывах между променадами по бутикам Лондона и Парижа прохлаждается в нашем дорогостоящем заведении, якобы полечивая нервишки.
— Вы довольно точно описали её портрет, — ровно и спокойно резюмировала Людмила. — С некоторыми поправками. Она никогда не была мне нежеланной падчерицей. Скорее имела все шансы стать подругой, как я уже отметила. Я всего на пять лет её старше. Забавно, но со своим отцом меня познакомила именно Марина. Мы вместе сдавали экзамен на сертификат, необходимый для выезда за границу — ей по учебной, а мне по рабочей визе. Отец приехал за ней, Марина предложила подвезти меня — и… И не моих расходов, Антон, а расходов её отца.
— То есть и «не учится» — тоже не совсем верно? — вклинился Иван.
— Формально — да. Не учится, потому что училась. Прошедшее время. По сути — никогда и не училась. Не умея рисовать, не имея представления ни об алгебре, ни о геометрии, Марина некоторое время провела в Лондонской академии дизайна. Точнее — она там числилась, предпочитая проводить время в пабах, на модных тусовках. Отец оплачивал счета за учёбу, пока не получил письмо, в котором говорилось буквально следующее: уважаемый мистер Апексимов, деньги — это хорошо, но хотелось бы видеть студентку Апексимову на занятиях. Он немедленно вылетел в Лондон, нашёл дочурку, пожурил её. Убоявшись отцовского гнева, она срочно полистала Интернет и обнаружила у себя модное заболевание.
— Расстройство, — поправил Иван.
— Вам виднее. Обсессивно-компульсивное расстройство.
— Всё-таки вы очевидно не дружны со своей падчерицей и не обеспокоены её судьбой! — Строго ввернул Антон.
Людмила улыбнулась ему, давая понять, что эти забавные трюки с ней не работают.
— Когда я говорила о шансах — я имела в виду, что они у Марины были. Но как только её отец проявил ко мне серьёзный интерес — Марина предпочла эти шансы прокашлять. И, тем не менее, я была обеспокоена её судьбой. Как я обеспокоена всем, что касается моего любимого человека.
— А вы, значит, любите пожилого толстопузого вдовца? И вовсе не из-за денег? — нарочито не сдавался Антон, не обращая внимания на сигналы Ивана.
Людмила открыла программу просмотра изображений на лептопе, полистала и показала Антону фотографию. Мускулистый мужчина лет пятидесяти пяти держал Людмилу на руках. Он был в плавках. Она в купальнике. Они стояли в волнах прибоя. Антон непроизвольно восхищённо присвистнул. «Пожилой толстопузый вдовец» мог дать фору большинству ровесников Ивана и Антона. Да и Людмила выглядела не хуже звезды Голливуда. Впрочем, она стояла перед ними собственной персоной и в её привлекательности никаких сомнений быть не могло. Людмила пролистала ещё несколько фото — лицо мужа крупным планом. Острый умный страстный взгляд, большой лоб, широкие скулы, твёрдый подбородок, волевые черты. Тут даже у самых закоренелых скептиков не могло возникнуть сомнений — этого мужчину было за что любить «помимо кассы». Оценив реакцию, Людмила решила воздержаться на предмет дополнительных разъяснений про возраст и внешность.