— Мне сейчас тридцать, Марине — двадцать пять. То есть ровно столько, сколько было мне, когда я встретила её отца. И я уже довольно крепко стояла на собственных ногах.
Антон бросил красноречивый взгляд на ноги Людмилы. Она была в короткой тунике и в лосинах, ноги у неё были сногсшибательные, и она это знала. Впрочем, они только что видели фотографию Людмилы почти без ничего. Иван не упустил случая покраснеть. Людмила отвесила товарищам шутливый поклон.
— И это тоже, — сказала она. — Но только этого у многих хватает. Возвращаясь к моей обеспокоенности всем тем, что беспокоит моего, — Людмила произнесла следующие слова с подчёркнутым значением: — любимого человека. — И она снова посмотрела Антону прямо в глаза. Не надо было быть гением, каковым он себя полагал, чтобы понять, что она говорит правду. — Я прочитала не только сетевые форумы и популярные статейки, а ряд серьёзных научных работ об обсессивно-компульсивном расстройстве, и позволила себе прийти к выводу, что у Марины нет никакой блокировки мозга. Возможно, у неё нет мозга, — позволила она себе пошутить довольно зло, впрочем, с совсем не злым лицом, а тон её был скорее снисходительным, каким он бывает у взрослых, когда они говорят о нашкодившем малыше. — Но блокировки мозга у неё точно нет. Хотя она очень старалась демонстрировать тревожность, создавая видимость «ощущения ошибки», невозможность движения вперёд. Но у Марины не была активирована нижняя часть лобной коры. Вообще. Да, конечно, мы сделали сканирование мозга. — Людмила снова отвесила лёгкие поклоны Ивану и Антону, мимикой выражавшим почтение услышанному. — Я, повторюсь, была в достаточной степени обеспокоена судьбой Марины. Вдруг девочка действительно больна, и активация поясной извилины зависла на стакане виски в пабе, и Маринка опрокидывает и опрокидывает стакан за стаканом, потому что кора никак не может подать нужный сигнал к дальнейшему, не может завершить текущее. Вдруг действительно одна мысль у неё никак не перейдёт к другой, потому что хвостатое ядро стало слишком вязким? — она глянула на изумлённых товарищей. — Я верно употребляю терминологию?
— Более чем, — констатировал Иван.
— Ни одна из этих трёх областей: ни нижняя часть лобной доли коры головного мозга, ни поясная извилина, ни хвостатое ядро — у Марины не характеризовались повышенной активностью. Соответственно — не были блокированы. Соответственно…
— Марина — всего лишь врушка и фантазёрка, — заключил Иван.
— Да. К тому же она постоянно прокалывалась в выдумываемых ею ритуалах. Начиная с того, что при ОКР нельзя менять ритуалы, как штаны. И, тем не менее, именно я вышла на клинику господина Васильева, куда довольно непросто попасть. Не говоря уже о материальных аспектах пребывания в оной.