Андрей кивнул.
— И мы их не хотим обнаружить здесь, да ещё и в виде тел?
Андрей снова кивнул. Степан ещё некоторое время пребывал в сомнениях.
— И всё-таки, они чьи-то дочери. Хм. Ладно. Давай быстренько убедимся, что их здесь нет и…
И Степан сосредоточился на выборе отмычки. В деле вскрытия замков любой сложности он был большой умелец. Здесь это и минуты не заняло.
В прохладной гостиной было тихо и пасторально. Степан поначалу даже дыхание задержал — опасаясь втянуть полной грудью тошнотворный запах разлагающейся плоти, известный операм ничуть не хуже, чем санитарам морга судебки. Но ничего такого. Пахло разогретым деревом, травами, уютом. Пахло всем тем, что моментально переносит в детство, в блаженство летних каникул, в благостное плодотворное безделье, когда ещё вся жизнь впереди и ты всё сможешь, всё сделаешь, всё успеешь. Ты царь и бог, несмотря на то, что червь и раб — и бабушка уже грозила тебе хворостиной.
Видимо, всё то же самое, или что-то похожее почувствовал и Андрей, потому что он шумно вдохнул полной грудью. И шумно выдохнул. И это был не вздох облегчения, а именно что исключительно ностальгии по тем безвозвратно ушедшим временам, когда ты мог рыдать над обнаруженным в лесу мёртвым ёжиком, а не деловито и сухо работал над раскрытием убийств. Андрей отдавал себе отчёт, что будь сейчас в этой гостиной четыре трупа молодых женщин — это не вызвало бы в нём особых эмоций. Куда уж такие рыдания, как над попавшимся ему на пути ёжиком, погибшим одним из засушливых лет его детства. Он встряхнул головой.
— Ничего такого, — подытожил Степан.
— Давай осмотримся. Только зашли.
— Да где бы на двух этажах ни были трупы — запашина бы стояла такая, что глаза вытекут!
Степан тоже стряхнул с себя всё то, что в русском человеке вызывает старый хороший деревянный дом в деревне, и вернулся в привычное скептическое хмыкающее настроение.
Дом был пуст. И судя по всему, пуст уже давно. Интерьеры последний раз обновлялись дай бог полвека назад. Так что только пыль. Пыль на старых фотографиях. На резных буфетах. Кое-какая мебель была застелена парусиной, а что-то стояло неприкрытым. Очевидно современная чета Васильевых никогда не жила здесь. А если и посещала — то крайне редко. Но всё-таки оставила дом и участок за собой. Или оставил. Недвижимость принадлежала только и только Васильеву, ибо была им получена по завещанию задолго до вступления в законный брак. Это Андрей Белов выяснил заранее. На всякий случай. Благо, сейчас поиск информации довольно прост, почти всё оцифровано и не всегда требует официальных запросов. Как минимум на этапе негласной проверки анонимных сведений.