– Тогда убийца смотрителя – Оберюхтин? Ведь он был вместе с вашим Шиллингом.
– Нет, смотрителя убили, когда я уже арестовал Иону. Это кто-то другой. Дайте-ка мне заняться этим делом, Алексей Иванович.
– Берите! Нам и с остальными хлопот хватит до морковкина заговенья. Потом присоединим. Судя по тому, что я успел увидеть, сыщик вы от бога, нам у вас учиться и учиться. Но зачем вам оно, это дело?
– Потому что Шиллинг участвовал в похищении иконы.
– Ну и что? – воскликнул полицмейстер. – Ее украли два года назад. Варехи и его ребят тогда еще не было в Казани, они сидели на каторге!
– Один из них был, и я даже знаю кто.
– Неужели?
– Прочитайте внимательно список, Алексей Иванович. Ничего не замечаете?
Васильев впился взглядом в свои записи и быстро сообразил:
– Да, тут народ со всех волостей, и только один казанец. Оберюхтин?
– Он самый. Я допускаю, что Иона находился в городе во время кражи образов. Допускаю даже, что он был четвертым в банде Чайкина. Поэтому ведем дознание параллельно. Вам Вареха, а мне – Шиллинг и все, что с ним связано. Да, с ним в банде получается четырнадцать человек, а не тринадцать. Он же подводчик.
– Верно, – кивнул полицмейстер и внес вора в список. – Ну, поделили, теперь за дело.
Алексей Николаевич вызвал Василия на допрос. Начал он с того, что сообщил новость: смотритель арестного дома убит. Вор страшно перепугался! И стал выспрашивать подробности. Но сыщик и сам их не знал. Он тогда готовился к операции в затоне, было не до взяточника-поляка. Это упущение, понял коллежский советник. Нужно осмотреть труп и поговорить с теми, кто нашел его. Пока же Лыков рассказал то, что знал. Доленга-Грабовский найден с перерезанным горлом на берегу Казанки. Убийца еще не разыскан.
Шиллинг, потея и запинаясь, попросил уточнить время смерти. Нет, твой приятель Оберюхтин не мог зарезать поляка, сообщил сыщик. Видимо, это сделал другой приятель, Вареха. Или Шипов. Василий понял, что банда в руках у полиции, и совсем раскис. Без всякого нажима он рассказал о своих проделках: как наводил каторжников на богатые дома, сколько с этого имел, куда бандиты сбывали добычу. Обширные связи вора из Мариуполя помогали продавать краденое по всему югу.
На вопрос Лыкова, как Шиллинг познакомился с беглыми, тот ответил: через бабу. Сожительница Варехи Нестерова была прежде любовницей Шиллинга. Они встретились в Казани, случайно, на улице. Нестерова знала Василия как неудачливого вора и сразу сказала: есть люди половчее тебя, ты их наведи, а сам не лезь. Десятая часть твоя. Предложение было выгодное, поскольку рисковать бедолага не любил. Матрена привела еще одного мариупольца, Терентия Шипова. И они сговорились. Самого Вареху подводчик видел только раз или два, дела вел с Терентием. В общей сложности он дал банде семь наводок, в том числе и ту, где нападение закончилось смертью приказчика. Этот факт, который отягощал вину немца, он сообщил равнодушно, словно не понимал последствий. Что такое? Коллежский советник задал вору вопрос в лоб, тот сказал сокрушенно: семь бед – один ответ. Он явно хотел сесть в тюрьму надолго. С какой целью? После кражи иконы Шиллинг спрятался в каземат по другому, мелкому делу. Снова решил проделать тот же трюк? Но почему? Соучастие в ограблении, закончившемся смертью потерпевшего, сулит Василию каторжные работы. И он охотно признается. Хочет скрыть более серьезное преступление? Кражу иконы, в отыскании которой заинтересованы царствующие особы? Ведь там костей не соберешь. Похоже на то… Значит, если сейчас пытаться заставить немца признаться в краже двухлетней давности, он откажется. Ешьте меня за это, а в том я не виноват. Но попробовать все равно стоило.