– Хотя о чем я спрашиваю? С таким акцентом он не смог бы выдавать себя за Афанасия… Как бишь дальше?
– Стратоновича. Вы правы, речь его чисто русская.
– Нет, – уверенно ответил путешественник. – Не припомню такого. В Африке вообще русских можно по пальцам пересчитать. И чаще всего это беглые матросы в портовых городах.
– Расскажите мне про того поляка.
– Но зачем?
– Человек, которого мы ищем, получил помощь от известного на Дальнем Востоке промышленника Янковского, – пояснил коллежский советник. – Пан мог поддержать соотечественника.
– Хорошо. Я охотился на слонов в великом лесу Итури. Тамошние слоны особенные: их бивни очень высокого качества, и они мягче других, их легче обрабатывать. А потом решил посмотреть на озеро Рудольфа. Это на границе Кении с Абиссинией, в пустыне. Пан Вацлав – так называл себя европеец – предложил свои услуги. Договариваться с местными племенами довольно сложно. Места глухие, белых нет, а туземцы с удовольствием насадят любого из нас на копье. И появление Вацлава было кстати. Так мне в тот момент показалось…
– А что вышло на итог?
Люпперсольский сказал с неожиданной злостью:
– Чертов поляк! Он продал меня туземцам. Это была ловушка. Завел в глубь пустыни и сдал с рук на руки племени туркана. А сам забрал все мои вещи. Там одних бивней было на сорок тысяч франков. Два ружья, походное снаряжение, три лошади. Весь мой капитал на тот момент.
– Но зачем вы понадобились туземцам?
– Просто им нужно было напугать европейцев. Чтобы меньше шлялись по их землям.
– Но вас не убили. Почему?
Путешественник вздохнул:
– Тогда мне казалось: лучше бы убили. Я никому не рассказывал о плене и вам не стану. Но те четыре месяца были самыми тяжелыми в моей жизни.
– И как же вы сбежали?
– Да я ловкий. Огляделся, сообразил, где что, куда курс держать. Скопил запас сушеного мяса. И в один прекрасный вечер простился с турканами. Лев меня не съел, и бешеный слон не растоптал. Повезло.
– Вы искали того негодяя?
– Искал, – Борис Андреевич скрипнул зубами. – И почти нашел. Но он узнал, что я его разыскиваю, и перебежал из английских владений в бельгийские. Суверенное Конго, если вы в курсе, никакое не суверенное. Это личная собственность бельгийского короля Леопольда Второго. Там творятся жуткие вещи…
– Да, это уже попало в газеты, – кивнул Лыков. – Король вдесятеро повысил добычу каучука, для чего ему пришлось убить чуть не половину туземцев.
– Именно так. В Конго рабство, какое и не снилось американцам. Люди мрут как мухи. А король завел себе частную армию, так называемые «Общественные силы». И солдаты этой армии творят несусветные безобразия, настоящий террор. Леопольду безобразия надо скрыть, вот туда и не пускают никого. Меня тоже не пустили. Подлость пана Вацлава осталась безнаказанной.