Он изучающе смотрел на нее, замечая тонкие пальцы, с их побелевшими от напряжения костяшками, сжимающие ручку управления. Арта всмотрелась в огонь, пляшущий по древесностружечным жилам строения, над которыми они оказались. Люди, обезумев, выбегали на улицы, сгибаясь под тяжестью коробок с вещами, которые они пытались спасти. Она вполголоса пробормотала быструю молитву.
Город казался неопрятным, строения — приземистыми и неинтересными. Косой дождь, струившийся повсюду, делал его серым и блестящим. Он рассеянно отмечал ненадежные строения, так поспешно отстроенные из развалин и самого дешевого материала. После разрушений, принесенных Звездным Мясником во время прошлого восстания, Каспа стала городом нищеты. За чертой города, почти скрытые облаками, на горизонте поднимались зубчатые темные горы. То тут, то там можно было разглядеть мрачные группы деревьев, покрывавших нижние склоны.
Он тяжело вздохнул и похлопал рукой по гранатомету.
— Кровь и ужас, смерть и отчаяние. У революции, милая девочка, нет другой цены. Она покупается несправедливостью, страхом и страданием.
— Зачем?
«Есть ли у нее то, что нам нужно? Что, если я ошибаюсь?»
— Чтобы улучшить условия человеческой жизни, милочка. В этом суть цивилизации. Она вечно отклоняется вперед и назад. Иногда жизнь становится черной и гнетущей — порождает тиранию, подобную Риганской империи. В другие периоды человеческое общество живет в полосе света и свободы, когда душа распрямляется и поет, — только люди никогда не ценят как следует и такие времена. Самодовольство, Арта, это незавидное следствие любых усилий человека. Нам надоедает то, что у нас есть, и то, что мы терпим. Мечты в наших умах становятся скучными. Хорошее и плохое, справедливое и несправедливое, правильное и неправильное — то, что нас окружает, становится привычным — фатально, если хочешь.
— И вы возмущаетесь, проливая кровь?
— Только «возмущение», говоря вашими словами, предотвращает загнивание. Если не помешать землю, из нее ничего не вырастет.
Она бросила взгляд сверху на город, где по улицам бежали люди. Войска в боевой броне поливали толпу фиолетовым огнем бластеров. Откуда-то кто-то сделал ответный выстрел. Браен заметил, что она содрогнулась, и устало вздохнул.
Он первым заметил крейсер. Длинный худой корабль вынырнул из черных завихренных облаков.
— Арта, у нас гости. На нас спускается гражданская полиция, и, если я не ошибаюсь, гнев Рига начертан на носу их корабля.
Ее плечи сгорбились. В неловкой позе она казалась перегоревшей.
«Челюсти льва, Арта. Ну, что теперь, нежная красавица? Молись Квантовым Богам, чтобы я в тебе не ошибся». Браен провел скрюченными от возраста пальцами по стали своего гранатомета. «Но если я ошибся…»