Вот только, как мне объяснить окружающим, что такое «арабские цифры» и откуда я их знаю.
Детей в этом мире начинали учить строго с шести лет, тщательно оберегая до этого времени их неокрепшие мозги от избытка знания. Так что сколько бы я не приставал к взрослым, никто из них не решался даже «объяснить» мне сколько будет два пальца плюс один, покуда на меня не снизойдёт благословение богини Лориды.
С алфавитом здесь было ещё хуже. Во-первых, в нём было шестьдесят две различные буквы, которые делились на: гласные, негласные, согласные и несогласные, причём с чем они «не согласны» было совершенно не понятно. Так что для того, чтобы самостоятельно научиться читать, мне в прошлой жизни следовало бы учиться на криптографа.
А во-вторых, хоть книгопечать уже давно изобрели, используемый в ней шрифт, очень сильно отличался от рукописного.
А как мотиватор к обучению, в особняке имелась нехилых размеров библиотека, порыться в которой мне было бы очень и очень интересно!
– А от безделья, – ухмыльнулся отец. – Я уже придумал тебе занятие.
Он встал, подошёл к окну, выходящему во внутренний дворик и улыбнувшись, кивнул своим мыслям.
– Пойдём сын, – подойдя ко мне, маркиз взял меня за руку. – Я тебя кое с кем познакомлю. Уверен, ты будешь доволен.
– Эм-м-м… – произнёс я, позволяя вывести себя из кабинета. – У меня есть ещё одна просьба…
– Это какая? – удивился отец.
– А не мог бы ты дать мне пачку листов бумаги и несколько серебряных карандашей?
– Зачем они тебе?
– Да, так, – произнёс я отводя глаза. – Каляки-маляки порисовать захотелось что-то…
Глава 1. Твою же за ногу! Часть: 6
Выйдя вслед за отцом из западного крыла, я, не зная его ждать потопал за ним по мощёной дорожке, проложенной среди вечноцветущих деревьев, к центральной беседке.
– Рад что ты приехал, Верл, – улыбнулся маркиз мужчине, вставшему при нашем приближении со скамейки, с неё же, спрыгнули два ребёнка с ног до головы закутанные в походные плащи с капюшонами.
– Как я мог отказаться, Отто! – произнёс тот, с улыбкой пожимая отцу руку.
На фоне моего откровенно субтильного папани, этот мужик, с рыжими, почти красными непослушными волосами выглядел бравым бойцом отечественной десантуры, ручающимся с заучкой-ботаником. Впрочем, основная профессия данного индивида была очевидна, как и торчащие банки мускул, а также написана у него на лице, в виде двух параллельных шрамов через левую щёку.
– Эсток, познакомься, это мой старый друг Верл Жустав, – представил мне маркиз гостя. – Когда твой попо’нъ был чуть старше тебя, он был выбран моим отцом в качестве телохранителя-оруженосца. А это – мой сын Эсток.