Красовский: Каким образом вам пришла идея, что новую концепцию вашего бренда должен представлять отец Иоанн?
Ярошенко: Мы выбирали человека с неким, как нам кажется, положительным имиджем, с философией, соответствующей бренду. Иван Охлобыстин — семьянин, популярный актер с высоким рейтингом, шестеро детей.
Собчак: Вот он такой положительный герой, и дальше происходит фигня — вдруг этот положительный герой говорит про сжигание в печах, пишет донос президенту и так далее.
Ярошенко: Это произошло 13 декабря. У нас уже практически обговорен контракт. Никто из нас не слышал эту речь. Какой-то скандал разрастается, и мы подумали: это прекрасно, это тот человек, который нам нужен. Это человек, который будет подкидывать…
Красовский: …дрова в печку. (Смеются.)
Ярошенко: В доме повешенного не говорят о веревках. Давайте попробуем избежать темы печек…
(Входит Мила Ермолаева.)
Красовский: Давай все разложим по порядку. Значит, 13 декабря Иван Иванович сделал заявление, 14-го утром я пишу о том, что Иван Иванович делает такое заявление. Пишу: «Мила, посмотри на твое новое лицо компании». Ты мне пишешь: «Это невозможно, он таких заявлений делать не мог, это все вранье».
Ермолаева: Я верю в слова, которые сказал Малис, если я не ошибаюсь, что Охлобыстин реально психанул, его достали. Я не знаю, что там было в самом начале.
Красовский: Там есть прямой вопрос из зала: «Как вы относитесь к гомосексуалистам?» — «Я считаю, что гомосексуалистов надо сжигать». Аплодисменты зала.
Ярошенко: Секунду, тогда «содомитов», а не просто людей с какой-то ориентацией.
Собчак: Содомиты — это, собственно, геи и есть.
Ярошенко: Нет, это, наверное, те, которые совсем уже…
Красовский: А совсем уже — это как? Несмотря на то что я гей, я не разбираюсь, видимо, в градациях.
Собчак: Дело в том, что против подобного рода заявлений нигде в мире нет законов. Единственный способ, которым общество во всех странах научилось бороться с такого рода провокациями, — это общественное порицание. Человек, заявляющий подобные вещи в Америке, в Англии, в Германии — где угодно — про геев, про евреев, про женщин или чернокожих, становится изгоем. Его перестают принимать на работу, подписывать рекламные контракты. Почему вы не внесли свою лепту в то, чтобы показать Ивану, что такие вещи невозможны и не должны существовать? Почему вы не проучили Охлобыстина за это его высказывание?
Ярошенко: Между нами и странами, которые вы перечислили, — Европой и Америкой — есть разница. Мы немножко отличаемся от них. Возможно, мы не доросли до их менталитета, а возможно, они переросли не туда, куда надо. У них одни ценности, у нас немножко другие.