Перевернувшись на бок, выложил перед собой гранаты, добавив еще одну из кармана. Ну, да, не положено снаряженную «Ф-1» вне подсумка таскать, так где ж его, тот подсумок-то, взять? Так в танке и остался. Вот именно.
Аккуратно сведя проволочные усики, зажал в ладони ребристый корпус, придавив пальцами рычаг, дернул кольцо. И, приподнявшись, метнул «эфку» в цель. Уткнувшись в землю, как учили когда-то, дождался резкого «бум» и швырнул еще одну. Третью решил приберечь – и без того видел, что все кончено: одна из гранат рванула буквально в полуметре, после такого не выживают. Сзади, примерно там, где остался лейтенант, неожиданно хлопнуло несколько револьверных выстрелов, коротко протарахтел автомат, затем снова бахнул «наган» – и все стихло.
«Твою ж мать… Васька!» – охнул Анисимов, разворачиваясь и вырывая из загодя расстегнутой кобуры оружие…
* * *
«А ведь ты меня, сука такая, не видишь… – подумал сержант Лемешев, перебрасывая пистолет в левую руку, а правой выдергивая из ножен «НР-40». – И руку я тебе качественно продырявил. Значит, у меня секунд… несколько имеются. Вперед!»
Перекатом сменив позицию, рванул к противнику. Между ними всего какой-то десяток метров, пустяки, успеет. Он и успел. Почти. Камуфлированная спина была уже буквально в полуметре, когда гитлеровец резко обернулся в его сторону, выставляя перед собой нож. Зажатый в левой, здоровой, руке. Антон успел заметить искаженное яростью лицо и прижатую к груди кисть, ярко-алую от крови. Немец внезапно подался вперед, буквально насаживая разведчика на клинок. Грудь пронзило острой болью, но ствол «ТТ» уже уперся под подбородок противника, и палец выдавил спуск. Раз, другой, третий… на сколько хватило сил. Голова диверсанта нелепо запрокинулась, лицо навалившегося на врага Лемешева окатило чем-то теплым. В ноздри ударил кислый запах сгоревшего пороха и железистый – свежей крови.
«Давай, командир, – мелькнуло в меркнущем с каждой секундой сознании. – Вали оттуда поскорее, еще один где-то прячется. Ты уж не подведи, завали гада, чтоб мы с Борькой не зазря тут полегли».
* * *
Сержант Лемешев не ошибался: живым из всей разведгруппы к этому моменту оставался только унтерштурмфюрер. Вовсе не оттого, что решил отсидеться за спинами камрадов, разумеется, нет. Просто он и был тем самым третьим, которого зацепил первой своей очередью Божков. Танкист тоже не ошибся: Вильгельм и на самом деле был ранен. Не слишком тяжело – одна пуля навылет пробила бок, другая скользнула по ребру, перебив хрупкую кость.
На несколько секунд притворившись мертвым, Шмидт дождался, пока стрелок перенесет огонь, и незамеченным отполз в сторону, туда, где его не могли достать русские пули. Времени на то, чтобы перевязать раны, не было, поэтому унтерштурмфюрер, подыскав подходящее укрытие, вступил в бой. Почти сразу ему удалось подстрелить одного из противников: кто бы ни устроил им засаду, готовили ее определенно наспех. Иначе весь его отряд попросту уничтожили бы огнем с замаскированных позиций за считаные мгновения. Что ж, тем лучше. С импровизацией, как ни крути, справиться легче.