– В целом?
– Особые отделы работают, можно сказать, круглосуточно, товарищ Сталин! Разумеется, что-то просочится или уже просочилось, не без этого, но именно что В ЦЕЛОМ фашисты пока ничего не заподозрили. Собственно, теперь, после начала «Тайфуна», это уже не имеет особого значения. Опоздали они, товарищ Сталин!
– Значит, все по нашему плану?
– Так точно! С секретной директивой НКО по результатам летних кампаний и действий того же Кобрина все старшие командиры рангом от командарма до комдива включительно ознакомлены. Мои люди информируют, что отнеслись серьезно. Особенно к той части, где описывалось, как все могло бы произойти, удайся немцам замкнуть котлы под Белостоком, Минском и Смоленском. Про бои на Лужском рубеже там тоже имеется подробная информация. Полагаю, прониклись.
– Хорошо, – задумчиво кивнул Иосиф Виссарионович. – Это очень хорошо, что прониклись. Но теперь твоим людям нужно внимательно смотреть, кто совсем проникся, а кто не совсем, да, Лаврентий? Не умеющие или не желающие учиться на собственных и чужих ошибках нам не особенно и нужны. Слишком дорого эти ошибки нам обходятся… людей жалко, и гражданских, и бойцов.
– Разумеется, товарищ Сталин, – кивнул, блеснув стеклами пенсне, Лаврентий Павлович, – работа ведется. Не только нами, армейцы тоже подключились, все необходимые сведения им переданы.
На несколько минут в кабинете повисло молчание. Сталин неторопливо занимался трубкой, потроша папиросы из раскрытой пачки и бросая пустые картонные гильзы в пепельницу, народный комиссар просто молчал, пытаясь угадать, каким будет следующий вопрос. Если будет, конечно.
В проеме приоткрывшейся двери показался Поскребышев, молча кивнувший хозяину кабинета.
– Хорошо, Лаврентий, – нарушил молчание Сталин, закуривая. – Давай мы сейчас у товарища Конева про обстановку на фронте узнаем, вон он как раз приехал, а уж после наш с тобой разговор закончим. Я тебя правильно понял, что товарищ Кобрин собирался сегодня ночью со своим старым боевым товарищем Зыкиным о чем-то поговорить?
– Именно так! – Лаврентий Павлович, разумеется, отметил про себя, что Вождь впервые назвал фигуранта «товарищем», но пока не мог даже приблизительно предположить, что именно это должно означать.
– Интересно, о чем они станут говорить? Как думаешь?
– Точно не знаю, товарищ Сталин, но лейтенант Зыкин должен аккуратно и ненавязчиво довести до нашего гостя предложение о встрече с вами.
– Ненавязчиво – это очень правильно придумано, – ухмыльнулся Иосиф Виссарионович. – Но, есть такое мнение, лучше было бы прямо сказать. Э, не напрягайся, я пошутил. Все он прекрасно понимает. И, разумеется, согласится. Но не сразу, а после успешного завершения своего задания, нет?