— Что он там говорил в записке на счёт кольца? Думаешь, бриллианты?
Альберт фыркнул.
— Думаю он имел ввиду кольцо камней.
Но Джиму больше нравилась идея с бриллиантами.
— Одна из тех девушек была богатой наследницей и не забывай об этом, Альберт. Мы, полицейские, умеем смотреть на такие истории со всех сторон.
— Ты б лучше под ноги смотрел, Джим, а то свалишься. Вон ту скалу впереди называют монолитом.
— Знаю, — ответил полицейский, спотыкаясь о камень. — А те два больших валуна наверху, к твоему сведению — Висячие валуны.
Поднимаясь вверх вместе с монолитом, Майк, судя по всему, резко срезал влево. Высоко в безоблачном небе золотом сверкал зубчатый гребень верхушки.
— Миленько, да? Как на открытке. Боже мой! Что это там на земле?
Доктор Кулинг едва задремал, как его разбудил резкий звук полицейского свистка. Натянув ботинки, он стал взбираться в его направлении. Продвигался он ужасно медленно, даже со спустившимся к нему смертельно бледным Альбертом, бессвязно бормотавшем что-то о теле, и при помощи верёвки ведшим его через кусты и жуткие камни. Когда они добрались до Висячих валунов, Джим усердно делал записи и замеры.
— Кажется, мы слишком поздно, доктор. Жаль.
— Ой, да закрой рот, — прорычал Альберт. Он дал бы фунт за то, чтобы пойти в кусты и вытошнить. Черноволосая малышка с кудрями лежала лицом вниз на выступе пологого камня прямо под нижним из двух валунов: одна рука была вскинута над головой. Она походила на маленькую девочку, прилёгшую вздремнуть в жаркий полдень. Над запачканным кровью муслиновым корсажем роилась мошкара. Часто упоминаемые в прессе локоны были покрыты пылью и кровью.
— Будет чудом, если она жива, — сказал доктор, опускаясь перед телом на колени и кладя твёрдые профессиональные пальцы на вялое запястье.
— Боже мой, я слышу пульс… Она жива… Слабый, но безошибочный.
Он напряженно поднялся.
— Кранделл, ты спустишься за носилками, а Джим пока побудет со мной и закончит записи, а я приготовлю её к погрузке… Вы уверены, что ничего здесь не трогали, Джим?
— Да, сэр. Мистер Бамфер очень подробно объяснил, что нельзя прикасаться к телу.
— Да не к телу, юноша, — строго сказал доктор Кулинг. — Она, слава богу, жива! Лучше проверьте ещё раз свои записи, прежде чем мы начнём действовать.
Никаких признаков борьбы или насилия не было видно. Девушка, насколько мог судить врач без тщательного осмотра, не пострадала. Ноги, как ни странно, были голыми и совершенно чистыми, без царапин и ушибов, хотя позднее установили, что Ирму последний раз видели на «Поляне для пикников» в белых ажурных чулках и чёрных кожаных ботинках на шнуровке — вещах, которые так больше и не нашли.