— Сара, ты ещё не спишь? Непослушный ты, котёнок, — улыбалась она в чёрное озеро зеркала.
Иногда Миранда пела, особым, известным только Саре, глухим голосом необыкновенные песенки о своей семейке: любимой лошади, какаду брата.
— Однажды, Сара, ты поедешь на станцию вместе со мной и увидишь мою смешную семейку своими глазами. Ты бы хотела этого, котёнок?
О, Миранда, Миранда… Милая Миранда, где же ты?
Наконец, на безмолвный неспящий дом опустилась ночь. В южном крыле Том и Минни, обнявшись, шептали друг другу слова любви. Миссис Эпплъярд в бигуди металась по комнате. Дора Ламли посасывала мятные леденцы и писала нескончаемые письма брату в своей возбуждённой голове. Сёстры из Новой Зеландии, забравшись в одну постель и прижавшись друг к другу, напряженно и испуганно ожидали приближающегося землетрясения. В комнате Мадмуазель ещё горел свет: крепкая доза Расина при свете одинокой свечи никак не справлялась с обязанностью снотворного. Малышка Сара также не спала, вперившись в жуткую тьму.
Вскоре на освещённые тусклым светом луны крыши взобрались поссумы. С визгами и кряхтением они бесстыдно плелись вокруг приземистого основания башни, чернея на фоне бледного неба.
Читатель, взглянувший на события со дня пикника с высоты птичьего полёта, должно быть отметит насколько разные люди из внешнего окружения тем или иным образом оказались задействованными в этой истории: миссис Валанж, Рэдж Ламли, месье Луи Монпелье, Минни и Том, — все, чьи жизни были потревожены, порой насильно. Так, пусть в меньшем масштабе, с ними сопоставимы жизни бесчисленной мелкой живности: пауков, мышей, жуков, — с их испуганными отступлениями, попытками убежать и спрятаться в норах. В колледже Эпплъярд, среди ясного неба, с того мгновения как первые лучи солнца коснулись георгин утром в день Святого Валентина, и когда его обитательницы рано проснулись и начали невинный обмен открытками и любезностями, — всё и началось. И до си пор, вечера пятницы 13 марта это продолжалось: расширяясь, углубляясь и никак не заканчиваясь. На нижних склонах горы Маседон всё ширилось в более лёгких красках; на верхних склонах, где обитают жители «Лейк Вью», не зная об отведённых им радостях и печалях, свете и тьме, по обыкновению занимались своими делами, бессознательно вплетая и переплетая отдельные нити своих жизней в сложный гобелен одной общей.
Двое больных шли на поправку. Майк завтракал беконом и яйцами, а Ирму доктор Маккензи посчитал в достаточном здравии чтобы принять несколько спокойных вопросов от констебля Бамфера, сразу же предупредив, что девочка по-прежнему ничего не помнит о произошедшем на Висячей Скале, а также, что по мнению доктора Маккензи и двух других видных специалистов из Сиднея и Мельбурна — скорее всего