Дома Марина увидела Клариссу, удивительно спокойную. Правда, лисья мордочка была немного заревана. Под громогласное пение Земфиры она ходила по комнатам и кидала в раскрытую сумку все подряд: расческу, зубную щетку, тетрадки, белье.
— Победа! — весело сообщила Марина. — В школе мы остаемся и экзамены сдаем. Класс нас отстоял. Там такое было. Мы уже сходили в «Забавушку», отметили.
— Это тебя отстояли, — внесла коррективы Кларисса. — А на меня донесли.
Марина озадачилась.
— Не может быть! У нас никто, кроме… — Она не закончила. — Знаешь, у Рахили ведь есть и другие источники информации. Про Макса и тебя она могла узнать откуда угодно, хоть на улице вас увидеть. Я же видела вас в розовой машине. А ты думала, если будешь ей пятки лизать, тебе никогда не достанется? Как же… Погоди, а то, что она говорила…
— Ерунду она говорила, — отрезала Кларисса, кидая в свою сумку полотенце и тапочки. — Что я, дура? Скорее она коляску покатит, чем я.
— Ты что делаешь?
— Не видишь — барахло собираю. И кассета моя, не забыть бы. Подарочек Пал Палыча. — Она вытащила кассету, оборвав Земфиру на очередном «до свиданья». — Платье тебе как? Отдавать?
— Какое еще платье! Постой. Если ты из-за… Так я говорю, все улажено. А Макса ты послала — и правильно сделала.
Марина растерянно смотрела, как в сумку летят солнечные очки, лак для ногтей и пачка фломастеров.
— Плевала я на эти экзамены! Не нужен мне никакой профильный класс, обойдусь. И без школы этой тоже. А Макс, сволочь невозможная, — слышала? — родословной моей недоволен. Не устраивает она его, прямо как Рахиль. Я для всех тут дочь сумасшедшей Евы! Так что хватит всех этих выдумок.
Она рывком отодвинула журнальный столик, за которым все обои были в надписях с завитушками и росчерками: «Кларисса». Взяла синий маркер и жирно зачеркнула.
— Вот! Еще раз вам обои испорчу. И нет никакой Клариссы, есть просто Клара обыкновенная. Насочиняла… Да ты что думаешь, я из дома сбегать собралась? Мы уезжаем. В Москву. Нельзя же у вас навек поселиться. Дядя Алик маму к себе зовет, она от него письмо получила. Там для нее работа есть. Прямо сегодня и едем, Пал Палыч нас на станцию отвезет.
Не застегивая сумку, она перекинула ее через плечо и зашагала во двор, громко распевая:
— До свиданья, мой любимый город!
Остановилась.
— Ну, пока. Ничего эпохального говорить не буду. А парень твой… В общем, это мы с Максом развлекались. Он не участвовал. Он все всерьез, вроде тебя.
И пошла в машину.
— Павлик, включи что-нибудь, — сказала Марина. — Тишина, как в морге.
— Вот эту, — выбрал Павлик. — Папе она приелась, зато Дора теперь ее ставит все время. И мне тоже нравится. Бабушка Алла.