Я снова вышла из дому, чтобы зарегистрировать Саймона как временно проживающего на моей жилплощади и подать от его имени заявку на пищевые талоны - пособие для Временно Нетрудоспособных. Выписывают их только на две недели и приходить отмечаться нужно ежедневно; но чтобы зарегистрировать Саймона как Временно Нетрудоспособного, мне пришлось бы доставать подписи двух врачей из ФМА, а я решила, что лучше пока с ними не связываться. На транспорт, на стояние в очередях, на добычу формуляров, которые Саймон должен был заполнить собственноручно, а также на то, чтобы ответить на бесконечные вопросы различных "чинов" по поводу неявки самого Саймона, ушло три часа. Кое-что они, похоже, учуяли. Конечно, трудновато доказать, что два человека именно женаты, а не просто невинно сожительствуют, если они то и дело переезжают с места на место, а друзья помогают им, регистрируя то одного, то другого как временно проживающих. С другой стороны, безусловно имеется полное досье на каждого из нас, и совершенно очевидно, что мы с Саймоном пребываем в неизбежной близости друг от друга подозрительно долго. Государство и впрямь само себя ставит в трудное положение. Было бы, наверное, куда проще восстановить законность брака, а адюльтер признать тем, что всегда влечет за собой неприятности. Тогда им стоило бы всего лишь однажды поймать вас за прелюбодеянием - и достаточно. Впрочем, я готова поклясться, что и тогда люди нарушали закон так же часто, как они это делают теперь, когда адюльтер - вещь вполне законная.
Светящиеся существа наконец приблизились настолько, что мы могли видеть не только исходящий от них свет, но и их тела. Хорошенькими эти существа назвать было трудно. Темного цвета, чаще всего темно-красного, они состояли практически из одного лишь рта. И проглатывали друг друга целиком. Один огонек поглощал другой, а потом оба они исчезали в огромной пасти тьмы. Светящиеся существа двигались медленно - ничто здесь, каким бы маленьким и голодным оно ни было, не могло бы двигаться быстрее при таком страшном давлении и леденящем холоде. Глаза существ, круглые будто от страха, никогда не закрывались. Тела их были непропорционально маленькими и хрупкими по сравнению с зияющими отверстыми пастями. На губах и головах они носили какие-то странные и довольно безобразные украшения: бахромой свисающие челки; зазубренные мясистые сережки, похожие на птичьи; перьевидные листья каких-то растений; безвкусные побрякушки, браслеты и прочую завлекательную дребедень. Бедные маленькие агнцы с глубоководных пастбищ! Бедные разряженные в лохмотья карлики с кривыми челюстями, стиснутые до хруста костей тяжестью тьмы, до костей промерзшие в холодном мраке, крошечные чудовища с глазами, светящимися голодным блеском, - ведь это они вернули нас к жизни!