– Мне приснился папа.
Я видела, как она сжала руки на руле, так, что побелели кончики пальцев, но потом снова расслабилась. Наверное, не надо было этого говорить.
– Надо же! – сказала она, не отрывая взгляда от дороги.
Пробка начала рассасываться.
– Да, – медленно сказала я, – было ужасно. Он сидел за рулем, и…
– В твоей комнате, наверное, слишком жарко, – перебила меня мама и включила кондиционер. – И у тебя в постели куча одеял. Если жарко, всегда снятся кошмары.
Она хотела перевести разговор в другое русло, но я, не обращая внимания, продолжала:
– Странно, ведь сразу после смерти он мне часто снился, а потом перестал. Поэтому меня так напугал этот сон. Он попал в беду, а я не смогла ему помочь.
Эти несколько предложений я произнесла на одном дыхании, чтобы она не успела меня перебить. До сих пор я никогда не говорила с мамой о папе. И то, что мои слова все-таки прозвучали, было сродни чуду. Возбужденная и немного напуганная собственной смелостью, я ждала ответа. Но мама лишь вздохнула и сказала:
– Это всего лишь сон.
И все. Столько мучений, такая сложная подготовка к гигантскому прыжку, а я не взлетела и даже не упала. Осталась на краю утеса, растерянно моргая и размышляя: а прыгала ли я вообще? «Так не должно быть», – подумала я. Мама по-прежнему смотрела вперед, на дорогу.
Мы подъехали к библиотеке, я схватила сумку и открыла дверь. Несмотря на ранний час, на улице стояла невыносимая жара.
– Ты сможешь добраться домой? Или забрать тебя? – как ни в чем не бывало спросила мама.
– Доберусь, – ответила я.
– Если до тех пор не увидимся, будь в парке Коммонс ровно в шесть.
Я кивнула и хлопнула дверью. Глядя ей вслед, я подумала, что это очень похоже на мой сон: я стою на том же самом месте, а машина уезжает. Будто и не просыпалась. Скоро открою глаза, и будет уже другое утро, и все по-другому. Но мама в отличие от папы не смотрела на меня с испуганным выражением лица, она не нуждалась во мне. У нее все было хорошо, просто прекрасно.
В библиотеку я вошла в двенадцать минут десятого. Бетани и Аманда как по команде подняли головы. Бетани выразительно взглянула на часы у себя над головой и снова перевела взгляд на меня.
– На Кловердейл собралась большая пробка, – сказала я, толкая дверцу и ударяясь коленом о стул Бетани. Я ждала, что моя коллега отодвинется и позволит мне пройти, но она и не подумала уступать мне. Пришлось ее обходить, рискуя напороться на стул Аманды.
– Я тоже там езжу и никакой пробки не заметила, – заявила последняя, специально выезжая на стуле мне наперерез.