– Твоя сестра, кажется, нашла себе подходящее занятие.
– А где она?
– Пошла в машину искать образцы ткани, которые хочет мне показать, – мама вздохнула и провела рукой по краю двери. – Судя по всему, вельветовая обивка – последний крик моды.
Я улыбнулась, разглаживая складку на брюках, висящих у меня на руке.
– Кэролайн теперь опытный дизайнер. Ты же знаешь, какую грандиозную работу она проделала у себя дома и на даче.
– Да, знаю, – мама замолчала, наблюдая, как я складываю блузку и опускаю ее в корзину. – Но я все думаю: не глупо ли тратить столько времени и денег на этот старый дом? Твой отец всегда говорил, что там и фундамент ненадежный… Я просто спрашиваю себя, стоит ли игра свеч?
Я вытащила из сушилки пару джинсов, одолженных у Кристи. Черное сердце на колене ничуть не потускнело.
– Мне кажется, было бы здорово ездить туда отдыхать, – несмело предположила я.
– Не знаю, – ответила мама, проводя рукой по волосам. – Может, если фундамент слабый, лучше вообще снести дом и начать с чистого листа.
Я как раз наклонилась над сушилкой, доставая из нее последние вещи, и замерла, словно громом пораженная. Я больше года не видела пляжного домика, но не могла представить себе, что он может просто исчезнуть.
– Не знаю, – сказала я, – по-моему, фундамент там в порядке.
– Мам, ты где? – позвала из комнаты Кэролайн. – Я тут принесла образцы…
– Иду, – отозвалась мама через плечо. – В конце концов, это пока только идея, – добавила она, увидев мое лицо.
А чему, собственно, удивляться? Мама строит новые, идеальные, совершенные дома. Она считает, что все должно быть новым и безукоризненным. В ее представлении новое всегда лучше старого. Она продает мечты. И обязана в них верить.
– Это новая? – неожиданно спросила она.
– Новая? – не поняла я.
Мама кивнула на майку, которую я только что достала из сушилки:
– Я раньше ее не видела.
Конечно, она и не могла ее видеть, ведь это же маечка Кристи, и здесь, под яркими лампами прачечной, она кажется еще более неподходящей для меня, чем тогда, в комнате у подруги, когда я все-таки согласилась это надеть. Переливающийся узор на бретельках бросается в глаза, и совершенно очевидно, что вырез гораздо ниже, чем считает допустимым моя мама. В комнате Кристи, в мире Кристи, эта вещь казалась не более вызывающей, чем простая белая футболка. Но здесь она совершенно неуместна. Еще бы маме не удивляться.
– Нет, мне ее подруга одолжила.
– Правда? – Мама разглядывала блестящее чудо, пытаясь представить в нем кого-нибудь из моих подруг по студенческому совету.
У меня перед глазами промелькнуло лицо Кристи – широкая улыбка, шрамы, огромные синие глаза. Если маму так поразила майка, могу представить, какое впечатление произвела бы на нее сама Кристи в полном дискотечном облачении или кто-нибудь из моих новых друзей.