Даже с этими огромными блюдами, еще больше мяса было выложено на столах: виверра, заяц в мандариновом желе, оладьи из речной щуки, припущенная осетрина с гарниром из собственной икры и даже гудакен, экстравагантный гибрид курицы фаршированной уткой, фаршированной гусем.
Вокруг мяса было много деликатесов: чесночные грушанки, сливы, тушеные в розовой воде, засахаренные каштаны и тарелки с красными ягодами в сливочном креме. Этого было слишком много, и Флетчер мог видеть только еду на своем столе. Он пытался сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не попробовать ближайшее блюдо. Вместо этого он ослабил нижний сегмент своей маски, чтобы можно было есть.
— Кресс сказала, чтобы придерживался только воды, — прошептал Серафим, когда от него, кланяясь, отошла, одетая в розовое, гномка.
Затем голос ведущего перебил вздохи удивления и звон столовых приборов.
— Лорды, дамы и господа. Позвольте начать банкет!
ФЛЕТЧЕР ДАЖЕ НЕ УСПЕЛ ДОБРАТЬСЯ ДО ЕДЫ, как длинная нога Сильвы скользнула под стулом Серафима, чтобы пнуть его лодыжку. Он подавил стон разочарования и увидел, что она встала и присела в реверансе.
— Я чувствую слабость от запаха всей этой богатой пищи, — сказала Сильва, резко подняв руку ко лбу. — Господин Ротерхэм, будьте ли Вы так любезны сопроводить меня на свежий воздух?
Флетчеру понадобилась секунда, чтобы понять, что она разговаривает с ним, затем с неохотой поднялся и взял её за руку. Этим двум не нужно было заниматься театром — дворяне, окружавшие их, едва одарили их парой взглядов, уже пожирая еду с таким приличием, каким располагали.
Для Флетчера это стало лучиком надежды, потому что не нужно было выяснять, какие столовые приборы использовать, ибо скатерть была украшена множеством ножей, ложек, вилок и других приборов, которые ему были не знакомы. Тем не менее это было лучшее время, чтобы уйти, так как все в зале были увлечены.
— Давай, — прошипела Сильва, сдёрнув его с места, и потянула вдоль длинного стола. Они знали, куда должны были пройти — пара тяжелых двойных дверей в сбоку зала. Флетчер чувствовал дрожь в позвоночнике, когда глаза поворачивались к ним, потому что они были единственными стоящими гостями. Он отвлекался изучением других блюд на столах. К его удивлению и даже трепету, жареная туша целой морской свиньи разделывалась лакеем в начале стола.
Затем он увидел людей, сидевших вокруг бедного животного, и появилось новое чувство — отвращение. Там сидели почти все его враги: Старый король Альфрик, лорд и леди Фавершем, близнецы Форсайт, даже сам Дидрик. Король Гарольд сидел среди них и смеялся шуткам отца.