Грудь сжало в каменные тиски. Я упала на живот, содрогаясь в рыданиях. В первый раз в жизни меня накрыла настоящая истерика. Катаясь по берегу, захлёбываясь слезами, я колотила кулаками, поднимая килограммы песка, воя и кашляя.
— Матвей, Матвей, нет, только не ты. Не ты! Ты не мог… Матвей?
Я даже не поняла, что уже какое-то время сидела на коленях своего героя. Мужчина прижимал меня к мокрой груди и баюкал, как маленькую.
— Тише, родная. Всё хорошо. Успокойся.
Широкие ладони гладили меня по голове, а твёрдые губы прокладывали дорожку от уха к плечу.
— Ты? Ты не погиб?
— Как видишь.
И тут меня накрыла вторая волна. Я рыдала без слёз, колотила мужчину по широкой груди, пыталась вырваться.
— Кретин! Идиот! Дурак! Я же чуть с ума не сошла. Я же думала, что это ты взорвался, предатель!
Я могла орать ещё долго, но тут мой рот запечатал долгий поцелуй, заставив охнуть и успокоиться. Я больше не пыталась сопротивляться, напротив, крепче прижалась к огромному мускулистому телу, обвив любимого за шею. Любимого! Да, я знала, что влюбилась в него с первого взгляда. Закрыв глаза, я впала в очередное безумие. Я ловила губами язык Матвея, которым он дразнил меня, мои руки пытались сорвать с него мокрую рубашку в то время, как его уже стянули мою майку и принялись за застёжку бюстгальтера. Где-то в уголке сознания всплыла сцена на сеновале, мой позор, мои слёзы. Неужели всё повторится? Нет. Я улыбнулась, когда мужчина оторвался от моих губ и, перевернув на спину, провёл языком дорожку вниз, лизнув сосок.
— Ты такая солёная, девочка, как русалка.
— Не называй меня девочкой. И ребёнком тоже не называй. Просто люби меня. Дай то, в чём я нуждаюсь.
Матвей зарычал и одним движением стянул мои джинсы вместе с трусиками. Промокшая ткань обдирала кожу, но я не замечала этого в предвкушении чего-то особенного. Мои руки сами потянулись к шортам мужчины. Я чувствовала, как он возбуждён, даже через плотную ткань.
— Остановись, принцесса. Если мы это сделаем, назад дороги не будет.
Волшебство закончилось. Мой герой стряхнул наваждение и начал приходить в себя. Он сел рядом, прикрыв меня своей мокрой рубашкой.
Я сжалась и облокотилась о камень, который уже стал родным.
— Ничего. Я не обиделась. Я всё понимаю. Если бы мы оказались в такой ситуации месяц назад, я бы смогла убедить тебя. Ты бы стал моим первым и, возможно, единственным мужчиной. Но теперь у меня нет никаких прав. Я совсем не невинна. И предлагать тебе второй сорт не собираюсь.
Матвей схватил меня за волосы и повернул к себе.
— Что ты такое говоришь?