Миссис Маккью подозрительно разглядывала рыбу. Лосось непроницаемо глядел на нее в ответ глазом-оливкой.
— Пищевое отравление, — прошипела миссис Маккью, когда Филиппа отвлеклась на кастрюлю с супом. — У нее, считай, на лбу написано: «сальмонелла».
— А слово-то красивое, — заметила миссис Макбет. — Прекрасное вышло бы имя для девочки: Сальмонелла!
— Это от лосося название? — спросила Мейзи в пространство.
— Нет, — ответила ей Филиппа. — От фамилии человека, который открыл сальмонеллу.
— Мистер Сальмон? — скептически произнесла Мейзи.
— А у рыб есть лоб? — растерянно произнесла миссис Макбет.
— У рыб нет зуб, это уж точно, — ухмыльнулась Люси Оззер.
— Правда? — опешила миссис Макбет.
Мейзи взяла с тела рыбы обнаженный трупик креветки и принялась его разглядывать.
— А что едят креветки? — задумчиво спросила она. — Может, утопленников?
— Мы еще сделаем из тебя философа! — радостно сказала Филиппа.
Мейзи рискнула попробовать креветку, осторожно откусила половинку и объявила ее «блевотной». Миссис Маккью сказала, что не может себе вообразить, как выглядят креветки, когда плавают в море, и Люси Оззер предположила, что они похожи на насекомых. У всех собравшихся стал такой вид, словно их сейчас вывернет, и Филиппа резко хлопнула в ладоши:
— А ну хватит, больше ни слова на эту тему!
Затем она вытащила из кармана Макпушкина и с сомнением взглянула на него. Он и вправду казался чересчур вялым и безжизненным. Она слегка встряхнула его. Он вздрогнул и проснулся. Мейзи отобрала его у матери, посадила себе на плечо и скривила шею так, чтобы получилась норка.
— Сдается мне, это очень неудобно, — сказала миссис Макбет.
— Так и есть, — ответила Мейзи, неловко орудуя ложкой.
Каждый из нас выбрал себе наречие для ужина. Филиппа ела суп жадно, миссис Макбет — неопрятно, миссис Маккью — безрассудно, а я решилась на «осторожно». Люси Оззер предпочла «никак».
— А это что? — спросила миссис Макбет, тыча пальцем в рукопись на столе.
— Я пишу роман, — ответила Филиппа.
— Зачем? — спросила миссис Макбет.
— Ну… а почему бы и нет? Это про любовь доктора и медсестры. Я собираюсь послать его в «Миллз и Бун». Арчи, конечно, считает, что я проституирую свое искусство, — бодро сказала Филиппа (по-видимому, этот вопрос беспокоил многих), — но, насколько я могу судить, это обманчивый аргумент, исходящий из того, что любое искусство по природе своей дидактично. Вы согласны?
Последний вопрос был обращен к миссис Макбет.
— Хм… — произнесла миссис Макбет, листая рукопись. Чтобы увернуться от вопросов, на которые у нее не было ответов, она принялась читать вслух: — «В васильково-голубых глазах Флик прыгали бесенята. Может, Джейк Маккриндл и считает себя выше нее, потому что он важная шишка и больничный доктор, а она всего лишь медсестра-практикантка. Но она ему скоро покажет…» Флик? Точно? Вы уверены?