— Зеленовато-синие. — Джей Сьюэлл явно не собирался отступать дальше.
В дверях показалась голова профессора Кузенса.
— Я слышал шум. Могу ли быть чем-то полезен?
Он заметил меня, улыбнулся и сказал:
— Я бы вас представил, да не припомню вашего имени. — И со смехом обратился к Джею: — Я и своего имени не припомню, а ее — тем более.
— Кузенс, — серьезно сказал Джей, — вы профессор Кузенс.
— Я пошутил, — сказал профессор Кузенс чуточку пристыженно.
— Они потеряли Малыша, — объяснила я. — Он был им как родной сын. У него синевато-зеленые… зеленовато-синие глаза.
— И роскошная шуба, — добавила Марта.
— Фирмы «Кромби»? У меня однажды была такая. Совершенно роскошная, — с нежностью сказал профессор.
Но Марта не слышала — она погрузилась в лирические воспоминания.
— Цвета расплавленного шоколада. Мы даже собирались назвать его Херши, — печально добавила она.
— Правда? — вежливо откликнулся профессор Кузенс.
— Это мы так шутили, — серьезно произнес Джей.
— Вы можете навести справки в Армии спасения. Я слышал, они умеют отыскивать пропавших людей, — предложил профессор.
Джей и Марта уставились на него.
— Малыш — собака! [или «сабаака»] — осторожно объяснил Джей.
— Чистопородная веймарская легавая, — добавила Марта.
— Веймарская, — повторил профессор. — Это как Веймарская республика?
— Мне нужно писать реферат, — сказала я, бочком просачиваясь в дверь.
— Смотри в оба! Может, Малыш тебе в глаза бросится! — крикнул Джей мне в спину.
Закрывая за собой дверь, я слышала, как профессор Кузенс бормочет:
— Боже, как это было бы ужасно…
Наконец я сбежала с кафедры английского языка в холодный, скудный дневной свет реального мира. Только дойдя до паба «Гровенор» на Перт-роуд, я осознала, что по мостовой, следуя за мной, медленно едет машина. Я остановилась — знакомая ржавая колымага притормозила рядом, и открылась пассажирская дверь.
— Хочешь съездить проветриться? — спросил Чик.
Я колебалась: у «кортины» был такой вид, словно она разлагается на ходу. Чик, кажется, тоже претерпел некоторый упадок с тех пор, как я видела его в последний раз.
— Давай залезай, — сказал он тоном, который, видимо, считал весьма убедительным.
Когда я села к нему в машину впервые, это было глупостью; во второй раз у меня не было выхода, но в третий раз это будет чистым безумием.
— Мне надо писать реферат, — сказала я, забираясь в холодную вонючую машину. — Джордж Элиот.
— Это еще кто такой? — осведомился Чик, отчаливая от тротуара под мерзкий скрежет шестеренок в коробке передач.
— Это она.
— Правда? Я знал женщину по имени Сидней, она работала кочегаром на пароходах компании «Уайт стар». Веришь, нет?