Джанет незаметно для миссис Дэлзелл сбежала из корзинки и бросилась прямиком к мисс Андерсон. При виде собаки мэри-поппинсовская улыбка миссис Дэлзелл слегка поблекла.
— Чья собака? — рявкнула она, обводя подопечных вопрошающим взглядом.
Джанет принялась яростно рыть в углу могилы, пытаясь засыпать гроб землей.
— Это ведь ваша, так? — обличающе заявила миссис Дэлзелл, обращаясь к миссис Макбет. — Это ведь Джанет? — Миссис Дэлзелл нахмурилась. — Вы что, где-то ее прятали?
Подбежала Мейзи и схватила в объятия грязную, мокрую тушку собаки-землекопа:
— Она теперь моя! Миссис Макбет подарила ее мне.
Мейзи надула губки (выглядело это непривлекательно) и изобразила маленькую девочку (хотя, как все мы знали, на самом деле была семидесятилетней старухой в теле ребенка).
Миссис Дэлзелл это как-то не очень убедило, но она стала сбивать свою паству в стадо, подгоняя к воротам и ожидающему микроавтобусу.
— Следующая остановка — Шпандау, — громко сказала миссис Маккью, когда миссис Дэлзелл попыталась куснуть ее за пятку, тесня к автобусу.
Я пошла за ними к воротам, и Мейзи тоже начала закладывать пируэты в ту сторону по дорожке. Мы подоспели как раз в момент, когда профессора запихивали в микроавтобус. Я крикнула ему, но он не услышал. К счастью, Чик выудил его оттуда за худой локоть и увел в сторону.
— Стоит ему туда попасть, и он, скорее всего, уже больше не выйдет, — сказал Чик в пространство.
Далее последовала своего рода демонстрация ловкости рук, в результате которой Джанет водворили в плетеную сумку и вернули законной владелице. В исполнении миссис Маккью и миссис Макбет это выглядело как попытка бездарных актеров-любителей разыграть сцену из бондовского фильма.
Чик увидел Мейзи, которая играла в классики под дождем, не заморачиваясь с расчерчиванием квадратиков.
— Уж не знаю, кто ты, но тебя наверняка нужно домой везти, — грубо сказал он.
— Ее зовут Люси Оззер, — услужливо подсказал профессор Кузенс.
Мы влезли в машину, и начался обычный для сюжета кружной путь с отступлениями — лавочки букмекеров, магазины ликеро-водочных напитков и так далее, в том числе долгий визит Чика и профессора Кузенса в бар «Галеон» при отеле «Тей-центр». Мы с Мейзи предпочли остаться в машине и скоротать время игрой в свитч неприличными картами Чика.
По дороге на Виндзор-плейс мы проехали мимо университета — он весь бурлил: люди приходили, уходили и что-то делали с пылом, невиданным прежде в этих стенах. У Башни собралась толпа; с балкона четвертого этажа кто-то вывесил простыню, на которой красной краской (похожей на кровь, но, видимо, все же не кровью) были намалеваны слова: «ТИГРЫ ГНЕВА МУДРЕЕ КОНЕЙ РАЗРУШЕНЬЯ».