С Трухиным Благовещенский встретился, как с другом, троекратно облобызал. К Власову подходить не спешил, играл в незаинтересованность.
— У вас гость, Федор Иванович? Может, попозднее заглянуть?
— А я хочу вас, Иван Алексеевич, с моим гостем наедине оставить. У Андрея Андреевича до вас дело.
Трухин ушел, пожелав успешных переговоров.
— Правильно сделал, — похвалил Трухина Благовещенский, — а то бы учить начал. Очень он это занятие обожает. Слушаю вас, ваше превосходительство.
— Ваше превосходительство? — удивился Власов.
— А что? Привыкайте. Дело большое начинаете, пора и почетом обзавестись. Табель о рангах помните? Генерал-лейтенант — это, следовательно, чин третьего класса, всего их было, если помните, четырнадцать, четырнадцатый, самый низший, — коллежский регистратор, а вы третьего, равнозначного по гражданской иерархии тайному советнику. Надо заметить, государь, император Петр Великий, учредивший табель, понимал, что делал. Коллежский регистратор — самая последняя на вицмундире мелкая пуговица, на заднем разрезе их пришивали, одним словом, пустяковый чин, а к нему надо было обращаться «ваше благородие»! Так вот у хамов почтение к начальствующим персонам и воспитывалось. Слушаю вас, ваше превосходительство. Извините, а в Совдепии всем сестрам по серьгам — товарищ! Как будто других слов в языке нет. Даму и то — товарищ. А разве плохо — сударыня? Или, на худой конец, мадам? Извините, слушаю.
Благовещенский «ваше превосходительство» на этот раз не произнес, и Власову стало вроде не по себе: «Лень, что ли, лишний раз титул употребить?» А Иван Алексеевич словно понял, добавил:
— Слушаю, ваше превосходительство. Весь, можно сказать, внимание.
«Я вижу, ты похлеще всех!» — подумал Власов, а вслух сказал:
— Не вас, Иван Алексеевич, агитировать…
— Верно, это совершенно лишнее. Давайте прямо. Если вы предлагаете мне войти в «Русский комитет», так я с удовольствием.
— Очень хорошо. Я как раз и хотел вам это предложить. Рад, что встретил с вашей стороны полное понимание.
— Я давно об этом сам думал.
«Экий ты прыткий! Тоже, поди, в заместители попросишься», — мелькнула у Власова ядовитая мысль.
— Поскольку, Андрей Андреевич, без организации нам тут труба, в одиночку всех нас, как щенят, немцы все равно утопят, считайте, что я с вами… — И, словно угадав, о чем думает Власов, проникновенно добавил: — С вами… И безо всяких условий о моей личности. Но совет, если разрешите, подать могу.
— Рад выслушать.
— Помните лозунг — извините за большевистское слово, привык: разделяй и властвуй. Я предлагаю иное: сначала объединяй, потом разделяй и властвуй. Могу полезных людей порекомендовать. Я тут раньше вас, посему больше в курсе. Ненавистников советской окаянной власти хватает и здесь, и в Париже, и в Праге — где угодно. Многим она на любимые мозоли наступила, а кое-кому совсем лапы оттяпала. К вам сейчас потянутся, не избегнуть нам и шантрапы, пустяковщины. Можно, конечно, мелочь отсечь, но я бы счел это преждевременным. Потом кого надо отрубим и на помойку выкинем. Но не сейчас. Сейчас давайте объединять. Я думаю, вам не лишне повидать генерала Краснова.