— Того самого?
— Да, да, того самого. Я тут романы его читал. Старомодно, но занятно. Профессор Руднев из Парижа прибыл, вертится тут, вынюхивает. Возраст преклонный, а ничего, сгодится. Жеребков тоже из Парижа недавно прискакал — этот помоложе, деятельный. Оба эмигранты и, между нами, со связями. У Жеребкова с лондонскими кругами контакты есть, а это на будущее весьма важно…
Власов слушал не то чтобы с интересом, а с удовольствием. «Умен, собака!» И неожиданно предложил:
— А что, если бы вам да ко мне в заместители? Как вы на это посмотрите?
— Почел бы за честь, но не стоит мне столь важный пост занимать… Я, ваше превосходительство, привык в тени быть… — И хихикнул, фыркнул, словно кот: — В тени, говорят, меньше потеешь…
Поговорили о деле и просто так, о житейском — про общих знакомых, выяснили, что в молодости одновременно были, так сказать, заочно, платонически влюблены в известную балерину.
— Хороша!
— Была хороша…
И еще выяснили, к общему удовольствию, что оба учились в духовных семинариях.
— Я в Нижегородской, — похвастался Власов.
— А я в Костромской.
— Ну, наша была получше… И порядки у нас построже.
— Порядок тогда был… Отец келарь, бывало, ухо в трубочку свернет, чуть с корнем не вырывал.
— А образование давали…
— Настоящих людей воспитывали-с!
Напоследок Власов сказал:
— Жаль, что мы не встречались в прежней жизни.
— Вы в сухопутных силах, а я в береговой обороне. Последнее время состоял начальником военно-морского училища в Либаве.
— Что сейчас поделываете, Иван Алексеевич?
— Начальствую в школе подростков в Вульхайде…
— Что это за школа?
— Набрали мальчишек в освобожденных от большевистского ига губерниях лет по двенадцати — четырнадцати.
— На какой предмет?
— Немцы хотят готовить кадры административных работников — в магистраты, полицию. Дело бесперспективное.
— Почему?
— Мрут! Смета крохотная, паек мизерный, а бегают много, только строевых три часа ежедневно. За прошлый месяц из пятисот человек двести сорок списали.
— То есть как списали?
— А куда же их, мертвеньких? Царство им небесное, невинным отрокам…
«А у самого рожа, того и гляди, лопнет!» — опять промелькнула ядовитая мысль.
Расстались почти друзьями.
— Ну-с, давайте сюда господина Понеделина, — весело скомандовал Власов.
Трухин усмехнулся:
— С ним, Андрей Андреевич, потяжелее придется. Упрям!
— Ничего! Уговорю. Давайте, давайте…
Разговор с бывшим командующим 12-й армией генерал-лейтенантом Понеделиным, попавшим в плен в августе сорок первого года на Юго-Западном фронте.
— Что тебе, Власов, от меня надо?
— Хочу поговорить.