Воскресенье 17 марта (нов. стиля)
„Лебединое озеро“.
Вторник 19 марта
„Борис Годунов“.
Федор Иванович ШАЛЯПИН».
Расклейщик еще раз махнул кистью и приклеил афишку поменьше.
«Дом анархии.
Диспут на тему: „Куда идет Россия?“
Вход свободный для всех желающих.
В буфете бесплатно кипяток».
Расклейщик пошел дальше — потянул набитые бумажным мусором санки.
На перекрестке Большой Бронной и Тверской у газетной витрины стояла кучка людей. Человек в каракулевой шапке пирожком, в пенсне громко читал:
— «Париж, Лондон, София, Берлин, Нью-Йорк, Вена, Рим, Константинополь, Христиания, Стокгольм, Гельсингфорс, Копенгаген, Токио, Пекин, Женева, Цюрих, Мадрид, Лиссабон, Брюссель, Белград. Всем совдепам. Всем, всем, всем. Правительство Федеративной Советской Республики — Совет Народных Комиссаров и высший орган власти в стране Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов прибыли в Москву.
Адрес для сношений: Москва, Кремль, Совнарком или ЦИК совдепов…»
Как-то по-особенному звучно, то ли радуясь, то ли с насмешкой, человек в пенсне прочел подпись:
«Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Вл. Бонч-Бруевич. Москва, 12 марта 1918 года».
Спрятал пенсне и отошел.
Подбежал парень в желтом дубленом полушубке. От него сильно пахло карболкой, не иначе только что с вокзала.
— Новый декрет? Про что? Про оружие — сдавать в три дня, а то из твоего же по тебе?..
Бородатый солдат с белым отекшим лицом, с забинтованной шеей прикрикнул:
— Перестань молоть! Столицу в Москву перенесли.
— Ясно! Прикатили большевички в Белокаменную! Значит, не сегодня-завтра Петроград отдадут.
— Поаккуратнее выражайся, — обрезал солдат. — И насчет большевичков не бренчи. Я сам большевик! А кому это, по-твоему, Петроград отдадут? Ну? Давай высказывайся…
Парень отбежал и крикнул:
— Известно кому! Кому твой Ленин все отдать хочет? Немцам!
Солдат засмеялся, обнажив желтые, прокуренные зубы, послал парню вдогонку:
— Дурак ты, а еще фельдшер! Навонял карболкой на всю улицу, как обозная лошадь…
Боюсь, не хватит выдержки
— Что с тобой сегодня? — спросил Мальгин, посмотрев на мрачного Андрея. — Здоров? Как твой купец-молодец?
— Я не буду его допрашивать. Не могу!
Андрей рассказал о своей первой встрече с Артемьевым. Мальгин выслушал и ушел, ничего не сказав. Вернулся он быстро, минут через пять.
— Зайди к Якову Христофоровичу.
В кабинете Петерса кроме него, в кресле, стоящем в углу, сидел человек с большой темной бородой и густыми, лохматыми бровями.
— Садитесь, Мартынов, — сказал Петерс. — Почему вы отказались вести дело спекулянта Артемьева?