Лиллиан закрыла глаза, и лицо её передёрнулось. Казалось, мучительные воспоминания разом нахлынули на неё, и она закачалась из стороны в сторону.
– Они пускали его к больным девочкам. Тем, что лежали в лечебном отделении, – прошептала она в конце концов, а потом тяжело вздохнула. – Когда мы дежурили в госпитальном крыле, иногда слышно было, что там происходит. Но мы не подавали виду. Не смели. И взрослые сотрудники тоже. Так и получилось, что об этом не говорили. – Йохансен выпрямилась. – И лучше бы и не заговорили, – добавила она.
– Почему? – воскликнул Эйк, и было совершенно ясно, что он не может с ней согласиться. На лбу у него пролегла глубокая морщина.
Лиллиан повернулась к нему:
– Потому что мы все оказались виноватыми. Бодиль Парков была жёстким руководителем, но она знала, что там происходит, и ей следовало вмешаться. А так она всех нас сделала соучастниками того безобразия, которое там творилось. А по прошествии стольких лет незачем ворошить прошлое.
– И вы все делали вид, что ничего особенного не происходит, – заключил Нордстрём, с досадой выплюнув зубочистку. – Наверное, потому, что были уверены, что слабоумные девочки не проболтаются. Или потому, что у них не было близких, которые могли бы за них заступиться?
– Прекрати! – властно прервала напарника Луиза, подумав, не выставить ли его за дверь.
– Так тридцать лет прошло уже, – защищалась Йохансен. – В то время всё было по-другому, и главный врач опротестовал обвинения, которые выдвигали против Парков, и отрицал, что подобные посягательства имели место. И в конце концов, кончилось же тем, что её брата убрали.
– Когда это случилось? – спросила Луиза.
– А вот совсем незадолго до истории с близнецами. Может, неделей или двумя раньше.
– Значит ли это, что брат Бодиль Парков содержался в Элиселунде до тех пор, пока она сама не уволилась и не покинула интернат?
Лиллиан кивнула.
– И в тот день, когда она прекратила работу там, девочки и исчезли? – перехватил инициативу Эйк и даже поднялся на ноги.
Йохансен сидела неподвижно и следила за ним взглядом, пока он натягивал кожаную куртку и брал со стола ключи от машины.
– Может, нам и надо было дать ход этому делу, когда главный врач покончил с собой, но ведь это на нём лежала ответственность за лечебное отделение, так что дело похоронили вместе с ним, – проговорила сотрудница интерната.
– И никого не интересовало, что произошло с Лисе и Метте? – заключила Луиза, взяв свою кофту, чтобы последовать за Нордстрёмом.
– Так ведь забытые девочки с самого начала были предоставлены сами себе, что же мы могли поделать? – промямлила Лиллиан.