И совет сердца устави, несть бо ти вернее его.
Сирах, 37, 17[18]
Был вечер, и речка Уолкхем, между Хоррабриджем и полуразрушенными кирпичными домами изрядно заросшая по берегам, почти совсем погрузилась во тьму. По колено в воде брел мужчина – больше полагаясь на свое знание русла, чем на зрение. Искусный рыбак, он использовал белую мошку, которую так любит мелкая коричневая форель – быть может, потому, что никогда не отказывается полакомиться у стола своих крупных белых сородичей.
На крючок ему попалась крупная рыба, и, не смея отшагнуть в темноту под нависшим над водою дубом, рыбак предпочел измотать добычу, дав ей выйти на глубокую воду. Через десять минут форель была в сачке, но стоило открыть вершу, как рыбак замер в страхе.
В нескольких шагах от него стоял человек.
Рыбак сдавленно прохрипел слова приветствия.
– Не стану вас оскорблять предложением не бояться, – ответил незнакомец, и его слова были словами несомненного джентльмена. Он стоял спокойно, позволяя реке обтекать себя, как большую скалу. Волосы его были коротко острижены.
Странная мысль медленно рождалась в мозгу рыбака – рыболовы, они вообще скоры на руку, но редкие тугодумы.
– Да-да, – кивнул его мыслям незнакомец. – Я из Дартмура. Полагаю, вы слышали о моем побеге.
– Слышал, – осторожно, чтоб не обидеть чем-то, ответил рыбак.
– И что говорят? Где я скрываюсь?
– О, полиция, как и всегда, на верном пути.
Тот горько рассмеялся, но вскоре смех его перешел в сухой кашель.
– А я был там, в развалинах. Сидел и обдумывал убийство. Я украл у булочника буханку хлеба – но не хлебом единым, а? Ха-ха-ха!
Рыбак молча протянул беглому каторжнику свою флягу. Тот с неожиданным знанием дела открутил необычной конструкции серебряную крышечку, налил себе около стакана и выпил.
– Четыре года не пил! – выдохнул он, возвращая фляжку. – А вы, между прочим, теперь пойдете за соучастие.
Должно быть, рыбак был в курсе таких юридических подробностей, потому что он лишь рассмеялся.
– Знаете Принстаун, а?
Рыбак кивнул, глядя вдаль, в сторону болот.
– Читали правила там на входе? Parcere subiectis[19] над воротами в камне выбито. Бог ты мой!
Рыбак кивнул, и они вместе направились к берегу.
– Вопрос в том, – наконец сказал беглый каторжник, – будете вы мне помогать или нет. Я ведь, господи, я ведь чуть не убил вас, пока вы баловались с этой рыбиной!