– Там еще, помнится, констебль без награды остался, – негромко произнес Браун-Смит. Коробочку он теперь держал в левой руке, а в правой у него был пинцет.
– Да, в благодарность за свое ожидание снаружи. Десяти фунтов он, кажется, не получил: это, по тем ценам, его где-то двухмесячное жалование, если не больше. Зато мистер Холмс демонстрирует чудеса дедукции: находит на подоконнике след деревянной ноги (полиция, разумеется, на это не способна), по нему описывает внешность преступника, не забывая упомянуть его тропический загар (а тот в Лондоне уже три года)… После чего устраивает сперва засаду на несколько дней, а потом погоню на скоростном катере – и все это чтобы подозреваемые не смогли с удобством сесть на пароход, отправляющийся в Южную Америку. С ума сойти: если беглый каторжник не попадет на пароход, то ему, конечно, просто и деться больше некуда, о горе, о крах всех его планов! Интересно, он в Англию тоже прибыл пассажирским рейсом, в каюте первого класса, с черным дикарем в качестве слуги? А что во время этой погони оба катера пронеслись мимо сотни торговых судов – это, безусловно, ерунда, театральный задник: разве может беглому каторжнику прийти в голову договориться с капитаном какой-то из этих посудин? И разве может Великому Сыщику прийти в голову мысль, что каторжник о таком подумает заранее, до того и вместо того, чтобы на трансатлантический рейс стремиться? В том-то и дело, Грег: добро бы только мы, служители закона, в этих историях выглядели умственно отсталыми – так ведь нет, там какие-то состязания призовых идиотов. А ты еще спрашиваешь, почему я отложил эту книгу… Да для любого нормального сыщика она хуже Шекспира!
Библиотекарь только головой покачал.
Инспектор перевел дух. Ему стало неловко: познакомившись с Грегори Браун-Смитом еще в ранней юности, они за все время лишь несколько раз переходили на «ты» – и, как правило, было это в минуты крайней опасности, когда каждый миг может оказаться решающим[55].
– И это у мистера Холмса везде, – продолжил Чарльз Ледоу тоном ниже. – Если не след одноногого, так след хромого; если человек умирает от апоплепсии, то он обязательно падает таким образом, чтобы проломить себе затылок о сундук или о каминную решетку. О эта каминная решетка! Где я ее только уже не встречал как причину смерти… разве только в реальной практике ни разу не довелось. Зато если в этой самой практике требуется «раскрутить» собеседника на пари, то совсем не обязательно у него из кармана именно в нужный момент будет торчать пунцовый листок.