Она приземлилась прямо рядом с летчиком и была поражена, увидев, как он с трудом встал и протянул правую руку, чтобы ей помочь, а другой, окровавленной, пытался расстегнуть летный комбинезон и выпутаться из строп парашюта.
– Jestem Polskim pilotem[16], – повторил он несколько раз.
– Он проклятый немец! – заорал какой-то парень. – Даже говорить нормально не умеет, не понимает ни одного нашего слова! Слишком много чертовых джерри бросают на нас чертовы бомбы, так что мы сейчас его линчуем. Верно, парни?!
– Заткнись! – рявкнула Грейс. – Неужели не понимаешь, что он говорит?
Она крепко сжала руку летчика.
– Polckim?[17]
Он кивнул и пошатнулся, но продолжал сражаться с застежками комбинезона.
– Кто-нибудь, помогите мне, – велела Грейс, пытаясь заставить раненого сесть, пока он не упал. – По-моему, у него сломана рука, и ему нужно избавиться от строп. Обопритесь на меня. Садитесь, и я помогу.
Почему она не выучила ни одного польского слова от Евы и Кати?
Она показала на себя и повторила:
– Я помогу.
Он все понял по тону. И с помощью Грейс медленно опустился на землю, морщась от боли. Она вынула носовой платок, радуясь, что он относительно чист, и стерла грязь с его лица. Похоже, что кровь, засохшая в волосах, появилась после удара мотыгой.
– Я могу точно рассказать, что случилось с этим человеком.
– Отбросьте ее с дороги, парни. Это паршивая шлюха, которая спит с чертовым кончи. Но на этот раз я ее достану!
Грейс затошнило. Она узнала голос: тот работник с фермы, который покалечил Гарри. Значит, вышел из тюрьмы, готов расправиться с другим человеком и угрожает ей.
Она, не задумываясь, хлестко ударила его по физиономии.
– Прекратите все! – прошипела она, хотя поняла, что остальные вовсе не собираются иметь ничего общего со своим другом и его планами.
Все молча смотрели на нее.
– Я послала за леди Элис и мистером Хейзелом, – заявила она, немного исказив истину, – и никто никого не линчует, пока я здесь.
Еще один работник подошел к ней. Судя по виду, он был смущен и пристыжен.
– Я помогу.
Он вынул нож. Глаза летчика настороженно блеснули, но он тут же расслабился.
– Нужно разрезать все это. Нельзя таскать за собой такую тяжесть.
Пилот снова поморщился от боли, когда его наконец освободили от строп и комбинезона.
– Mam na imie Mateusz Jackowski. Jestem Polskim pilotem[18].
Грейс достаточно наслушалась болтовни Евы и Кати, чтобы понять: язык не имеет никакого отношения к немецкому.
– Чертов иностранец!
Злобный олух был полон решимости затеять драку.
– Он поляк, идиот! – бросила Грейс.
– Ради бога, заткнись, Арнольд! Строишь из себя проклятого дурака! Взгляни. Он на нашей стороне.