Сердце сжалось от ужаса.
– Но ты выживешь! Ты должен!
Он всмотрелся в ее лицо в слабом свете луны.
– Милая, милая Грейс. Тебе действительно не все равно.
– Конечно, не все равно.
– Я должен поцеловать тебя. Целый вечер только об этом и думал.
Джек свернул к поросшей травой обочине и остановил машину. И, не ожидая, пока она что-то скажет, притянул к себе и стал страстно целовать. Куда более умело, чем в прошлый раз.
Грейс была удивлена силой первого поцелуя. И просто приняла его, подставив губы. Джек отстранился, посмотрел ей в глаза и осторожно обвел контуры ее лица, щеки, лоб, нос, и, наконец, губы. Его прикосновение воспламенило ее. Он снова наклонился, чтобы поцеловать ее, но наткнулся на рычаг переключения скоростей и выругался.
– Я не могу как следует поцеловать тебя на переднем сиденье машины…
Он немного подумал, прежде чем продолжить:
– Сзади есть чудесное сиденье. Не… не посидишь со мной там несколько минут? Слишком холодно, чтобы целоваться на улице, и, возможно, Флеминги не обрадуются, если одну из их работниц станут целовать у входной двери.
Она колебалась. Он увидел это и сказал:
– Не бойся. Я хочу… я хочу, чтобы ты писала мне, как обещала, и чтобы мы увиделись, когда приеду в отпуск. Хочешь этого? Я не бесстрашный солдат, но иду в бой. Если не пожелаешь, так тому и быть.
– Конечно, я хочу писать и получать письма от тебя. Просто мистер Бруэр всегда запрещал моей подруге Салли садиться на заднее сиденье машины.
– Пара поцелуев, Грейс, чтобы было что запомнить. О боже. Это звучит так похабно. Именно так выражается любой распутник. Прости, мне не следовало просить тебя об этом.
Он сел прямее и протянул руку, чтобы повернуть ключ зажигания, но Грейс остановила его:
– Несколько поцелуев, пока ты не вернешься живой и здоровый. Верно?
– Конечно. Но я не собираюсь на тебя давить. Я уважаю тебя и хочу, чтобы мы переписывались и виделись время от времени.
Она отвернулась от него, открыла дверь машины, вышла и уселась на заднее сиденье. Джек последовал за ней.
Они немного посидели, спокойно глядя друг на друга. Грейс ощутила, как жар охватывает тело, а сердце бьется так громко, что он вполне может это услышать. Значит, это смятение и есть любовь? Но у нее не осталось времени подумать, потому что Джек с чем-то вроде сдавленного стона притянул ее к себе и стал целовать.
– Во имя всего святого, Грейс Патерсон, в какое время ты являешься? Мы тут с ума сходим от беспокойства, потому что отвечаем за тебя. И позволь сказать…
Миссис Флеминг показала на большие старые напольные часы в прихожей.