Она взглянула на бледное лицо и исцарапанные щеки Грейс.
– Господи. Оно и на тебя упало! Следовало бы и тебе ехать в больницу!
– Не волнуйтесь, девушки, несколько царапин, вот и все. К счастью, на нас свалилась крона, а не ствол.
– Потому что ты оттолкнула меня. Ты героиня.
– Героиня войны, – добавила Фиона.
– Вздор. Катя, что ты хотела спросить?
Грейс редко оказывалась в центре внимания, и сейчас ей было не по себе.
– Джейн уже ответила. Она не говорила с доктором и не сказала, что никто не учил ее валить деревья. Мистер Флеминг не давал ей рта раскрыть, что очень занятно, потому что, если он произносит пять слов подряд, это уже чудо.
– Может, кто-то приедет допросить Грейс. Кто-нибудь из Сельскохозяйственного комитета или офиса Земледельческой армии, – предположила Шила, – потому что ему придется доложить о несчастном случае.
Она хотела что-то добавить, но внезапно вдруг вскочила и прижала палец к губам: – Шшшшш… кто-то поднимается по лестнице, – и прибавила нарочито громко: – Это был лучший охотничий пирог на свете, правда, Джейн? Рада, что все обошлось. А нам действительно пора в постель.
– Спокойной ночи, – хором пожелали девушки друг другу, и четверо вышли из комнаты.
Они никого не увидели, но поверили Шиле. Кто-то из Флемингов наверняка был на лестнице.
– Фиона, это ты?
Они даже растерялись, услышав голос миссис Флеминг. Та стояла у подножия лестницы с зажженной свечой в руках.
– Я только что разобрала почту. Два письма для Грейс и открытка для Кати.
Фиона протиснулась мимо подруг и побежала вниз. Забрала почту, отдала Грейс письма и пошла в комнату полек оставить открытку.
Грейс с сильно заколотившимся сердцем взяла письма, даже не поблагодарив Фиону. Пошла к себе и села на кровать. Наконец, наконец…
Она узнала почерк Дейзи, а другой конверт со штампом полевой почты был от… «О, пожалуйста… пожалуйста…»
Дорогая Грейс!
Если напишу, где я, все вычеркнут. Но я там, где хочу быть. Работа бесконечна, но осознание того, что я делаю все, что желали для меня господь и мой отец, облегчает мою ношу. Я не скажу о том, что мне пришлось увидеть, но считаю, что эта война – полная и безграничная глупость. Конечно, после многих лет цивилизации в силах каждого здравомыслящего человека найти другой способ уладить разногласия.
Милая, дорогая Грейс. Не могу передать, сколько значит для меня время, проведенное с тобой. Воспоминания наполняют мой мозг, когда ужасы войны предстают перед глазами. Молюсь, чтобы у тебя все было хорошо. Если вдруг понадобится любая помощь, пожалуйста, свяжись с моим отцом. Он тебя не подведет.