– А Стас знает?
– Замечает иногда, но у него своя жизнь. А в детстве я частенько брала сына с собой, когда еще в малосемейке жили. Но вряд ли он помнит, года четыре ему было всего. А потом уже не до того стало.
Мачеха рассказывает интересно, в свою очередь сама расспрашивает об Арно, проекте, празднике пропавшего студента, и время до утра бежит незаметно. Мы пьем в комнате отдыха травяной чай после посещения сауны, когда отзванивается отец и сообщает, что парни вернулись.
– Целые? – задает главный вопрос мачеха и тут же с облегчением выдыхает: – Ну и слава Богу. Положи их в гостиной, Гриш, теперь до вечера спать будут. И чтобы мне ни один из них на второй этаж ни ногой! Мы с Настей скоро вернемся!
– Стася, в котором часу отлетает Арно?
– В семнадцать пятнадцать.
– Значит, в аэропорту нужно быть к трем часам дня. Ох, надеюсь, дочка, мы его поднимем на ноги. Кажется, твой друг здорово перебрал впечатлений.
Мой друг не просто перебрал, а судя по тому бледному, но абсолютно счастливому виду, с которым Бонне встречает меня, выползая из отцовской машины у художественной мастерской Груно Лесовского, – он умер, но неожиданно воскрес и очень рад данному факту.
– Это было незабываемо, Стейси! У Крейзи сумасшедшие друзья! Сумасшедший клуб! И пусть я большей частью ничего не помню, но одно могу сказать точно – подобных каникул у меня еще не было!
– Арно, твои родители мне не простят, если увидят своего сына вот таким, с синяком на переносице. Может, поменяем билеты на другой день?
– Мои родители, крошка Белль, привыкли видеть меня разным. Подумаешь! Кто в двадцать один не совершал ошибок?.. И у меня контракт, малышка, а следующий самолет в Париж улетит только через два дня. Так что если ты согласна провести со мной эти три часа до отлета, я буду счастлив!
– Арно…
– Все будет хорошо, Стейси! Не переживай! А сейчас лучше расскажи мне, что сказал твой грозный учитель насчет Бродяги, и что ты намерена делать со своей личной жизнью…
– …Матвеева, ты можешь ко мне приехать? Срочно!
Дашка. Снова хныкает в трубку и шмыгает носом.
– Что-то случилось, Даш?
Мы с отцом только что проводили Бонне, и я стою возле машины, глядя вслед взлетевшему самолету.
– Еще нет, но обязательно случится, если я до завтрашнего утра не приму самое важное в своей жизни решение!
Ну вот. А мне казалось, хоть между Кузнецовой и Збруевым все ясно.
– Кузнецова, а разве ты уже не приняла? Я была уверена, что вы с Петькой для себя все решили. Дашка, прекрати сомневаться! Он всегда тебя любил, сама ведь знаешь.
– Да не в Петьке дело, Настя, – неожиданно скисает в разговоре подруга. Высморкавшись в платок, громко всхлипывает.