– Зато у меня открыта. Была. Этого достаточно.
Я не знаю, что сказать, и в ответ на улыбку Стаса лепечу:
– А ты… А как же… А что же он…
– Конечно, понял. Не маленький. Пришла пора и его дочери жить своей жизнью.
– А…
– А что мне ему объяснять? Это он мне объяснил в трех словах. Все прямым текстом, как и полагается отцу – ясно и доходчиво. Правда, шепотом, чтобы тебя не разбудить, – Стас смеется. – Знаешь, я Батю даже зауважал. Он любит тебя, Эльф. Я тебя люблю. Нам нечего с ним делить.
– Значит, и мама Галя…
Руки у Стаса живут своей жизнью и пробираются туда, где еще недавно все просило его внимания.
– Не поверишь. Их как ветром сдуло! Не удивлюсь, если и ночевать не вернутся. Придумают что-нибудь неотложное и крайне важное, я мать знаю. Она у нас чудо-человек. Да и Батя ей во всем первый помощник, так что мы с тобой в доме одни, моя синеглазая.
– О господи! – я обнимаю Стаса за шею и упираюсь лбом в его лоб. Смеюсь, легко касаясь любимых губ. – И что они подумают? Что их дети сошли с ума?
Мы снова долго целуемся, пока он не отвечает неожиданно серьезно:
– Они подумают то, что знали о нас всегда. Мы любим друг друга. Всегда любили. И наконец-то можем этого не скрывать.
– Так как насчет завтрака, Эльф? – спрашивает Стас немногим спустя, покусывая мое колено, лежащее на его плече. – День длинный, и нам еще понадобятся силы. А без тебя я есть не стану.
– Если честно – я умираю, как хочу кофе.
– И все?
– Ну, от шоколада тоже бы не отказалась.
У него замечательно и чисто по-мужски получается изобразить обиду.
– Девчонки! Вот и готовь для вас мясо. Все старания прахом!
Неправда. Курица у Стаса получилась отменная – этот рецепт он стащил у моего отца, и я справедливо замечаю, отрезая ножом румяную корочку, что все получилось просто супер! Сама угощаю его кофе, дразню шоколадом, кормя с губ, и все заканчивается тем, что мы снова оказываемся в нашей спальне.
Позже он просит меня одеться – в джинсы и куртку, не отпускает от себя ни на шаг, и провожает во двор, обещая прогулку.
– Я хочу показать тебе одно место, Эльф. Очень красивое. Уже несколько лет я приезжаю туда, чтобы побыть наедине. Пожалуйста, Настя, доверься мне, – крепко держит за руку, подводя к спортбайку. – Я скорее собственноручно себе башку откручу, чем подвергну тебя опасности. Обещаю быть осторожным.
Он надевает и застегивает на мне мотоциклетный шлем, садится на байк и с улыбкой наблюдает, как неумело я забираюсь на его железного коня. Поймав мои руки на талии, просит крепче держаться, сам надевает шлем и, взрыкнув двигателем, выезжает со двора. Ведет мотоцикл улицами Черехино и загородной трассой спокойно и уверенно, как и обещал, и когда мы наконец останавливаемся у кромки леса, я понимаю, что у меня по-настоящему захватило дух.