Через неделю после приезда Р. Дж. встретилась со Сьюзан в отеле за завтраком. Они сели на террасе, выходящей на пляж и океан, и Р. Дж. вдохнула свежий соленый воздух.
— Я могла бы привыкнуть к этому.
— Правда, Р. Дж.? Тебе нравится Флорида?
Ее замечание было шуткой, которой она хотела подчеркнуть местную роскошь.
— Во Флориде очень мило, но мне не нравится жара.
— Ты бы акклиматизировалась, хотя мы любим кондиционеры. Р. Дж., я планирую уйти на пенсию в следующем году. У меня хорошая практика, и она приносит неплохой доход. Я хотела спросить: не желаешь ли ты занять мое место?
Ох.
— Спасибо, Сьюзан. Я польщена, но я уже пустила корни в Вудфилде. Мне важно работать там.
— Ты уверена, что не хочешь этого? Я могла бы тебе все описать очень подробно. Я могу поработать вместе с тобой первый год.
Р. Дж. улыбнулась и покачала головой.
Сьюзан погрустнела, потом улыбнулась.
— Твой отец стал очень важным человеком для меня. Ты мне сразу понравилась. Ты умная и заботливая, и ты явно хороший доктор, которым я могу восхищаться, которого заслуживают мои пациенты. Потому я подумала, что здесь ты могла бы помогать всем — моим пациентам, Роберту и… мне. Одновременно. У меня нет семьи. Прости меня, но я представила, что мы могли бы стать одной семьей. Мне следовало бы понять, что не бывает идеальных решений, которые устроили бы всех.
Р. Дж. понравилась откровенность Сьюзан. Она не знала, плакать или смеяться. Чуть более года назад у нее самой были подобные мысли и фантазии.
— Ты мне тоже нравишься, Сьюзан. Я надеюсь, что вы с отцом будете вместе. В таком случае мы будем часто видеться, — сказала Р. Дж.
В тот день, когда она вошла в палату отца, он отложил кроссворд и сказал:
— Привет. Что нового?
— Нового? Ничего особенного.
— Ты виделась со Сьюзан сегодня, вы побеседовали?
Ага. Значит, они обсудили это заранее.
— Да, было дело. Я сказала ей, что она молодец, но у меня есть своя практика.
— Ради всего святого, Р. Дж., это же отличная возможность, — проворчал он.
Р. Дж. пришло в голову, что, вероятно, в ней есть что-то такое, что заставляет людей постоянно советовать ей, как нужно поступать и жить.
— Ты должен научиться позволять мне отказывать, папа, — тихо сказала она. — Мне сорок четыре года, и я могу сама принимать решения.
Он отвернулся. Но очень скоро снова посмотрел на нее.
— Знаешь что, Р. Дж.?
— Что, папа?
— Ты абсолютно права.
Они поиграли в кункен, и он выиграл два доллара и сорок пять центов, после чего лег подремать.
Когда он проснулся, она рассказала о своей работе. Он был рад, что у нее появилось так много пациентов, и одобрил ее решение не принимать новых, когда их число достигло полутора тысяч. Но известие о том, что собирается погасить остаток кредита, по которому он выступал поручителем, обеспокоило его.