Эби вышла из домика и направилась на лужайку; ветер играл ее волосами, воздух наэлектризовался. Она вытянула руки вперед и подняла лицо к небу. Закрыла глаза и стала ждать. Сердце стучало часто, словно напоминало, что она жива. Пальцы покалывало, они накапливали энергию, в них будто формировалась некая твердая субстанция, которую она скатает в шар и зашвырнет подальше.
Она все ждала и ждала.
Прошло несколько минут, ветер стих, и небо просветлело. Гроза миновала, не уронив ни капли.
Эби опустила руки и открыла глаза.
Хорошо.
Значит, еще не время для беспокойства.
Она пошла к главному зданию. В столовой уже убрали после обеда, и она заглянула в кухню. Там Лизетта вынимала разные формы для выпекания торта и прочие замысловатые приспособления для выпечки. Может, ее отец и был знаменитым поваром, но что касается выпечки, тут Лизетта всему научилась сама и очень этим гордилась.
– Занималась описью и нечаянно уснула, обед пропустила, – сказала Эби, подходя к холодильнику и доставая гроздь винограда. – А где все?
«Скоро придет Джек. Поможет мне с тортом», – написала Лизетта.
– Джек? Придет в кухню, сюда? – Эби удивленно вскинула брови. – А что подумает Люк? – Эби показала рукой на пустой стул в углу.
Когда Эби заговаривала о Люке, Лизетте всегда становилось неловко.
Эби слишком хорошо знала: если на порог приходит горе, нельзя переступать некие границы. Отмахнешься, и горе уйдет, но потом нахлынет с новой силой, когда ждешь его меньше всего. Позволишь ему остаться, дашь постоянное место в своей жизни, горю станет в ней очень уютно, оно приживется и никогда больше не покинет тебя. Лучше всего относиться к горю как к гостю. Ты принимаешь и ублажаешь его, а потом провожаешь: пусть идет своей дорогой.
Лизетта слишком долго позволяла Люку оставаться рядом.
«Я с Люком не разговариваю», – написала она.
– Он согласен со мной, это правда? Насчет вас с Джеком.
«Вы с Люком все время пытаетесь сделать меня счастливой без тебя. А что толку? Разве я могу быть без тебя счастлива?»
Эби прочитала и помотала головой.
– Мало ли что может сделать тебя счастливой. Не только Люк или я. Готова поспорить, что Люк бы со мной согласился.
Лизетта подняла глаза к небу и написала: «Зачем мне вас слушать? Люк еще ребенок, а ты уже старая».
Эби не удержалась и рассмеялась:
– Это я старая? На себя посмотрите, мисс! Тоже мне, молодая.
Лизетта только руками взмахнула – так европейцы выражают свое раздражение даже спустя пятьдесят лет пребывания на американском Юге. Как Лизетта ни старалась, а она действительно старалась, ей не удавалось выглядеть как местные женщины. Чтобы понять это, вовсе не обязательно слышать голос или акцент.