— Давайте на базу за пряниками.
* * *
— Товарищ полковник, разрешите.
— Заходи, капитан, взяли?
— Никак нет, они ушли от наружки.
Полковник усмехнулся.
— Как это получилось, что какие-то мокрощелки обставляют хваленную наружку нашего главка. Номер машины записали?
— Так точно.
— Передайте в розыск, всем постам, задержать. Предупредите, что они вооружены и опасны. Идите. Что-то еще?
— Да, вот мы пробили номер.
— И что там?
— Резерв ГРУ.
— Так, вояки, значит. Не мудрено, что они нашу наружку обделали. Отставить розыск. Тут надо подумать. А что это за личности, которых подстрелили?
— Наш контингент.
— Вот что, капитан, кто ведет это дело?
— Сенина.
— Всё, можешь идти, — он откинулся в кресле.
Ой, как ему не хотелось связываться с такими структурами. Столько сил и времени уйдет на задержание, а потом приезжают большие звезды и отчитывают как мальчика. Мол, куда лезешь, там была спецоперация, а то еще пытаются свалить вину за неудачу. «Пошли они на хрен, пусть сами разбираются!» — сделал он заключение.
* * *
Я услышал, как по рации передали отбой, и немного успокоился. Заехал на короткое время в свой гараж, взял ноутбук, еще кое-что. Подумал и взял ВСС на всякий случай, а случаи бывают разные.
Дальше ехали уже без проблем, Даже на заправке, когда рядом встал автомобиль с пьяной компанией на борту, мы разошлись миром, даже с шутками и смехом.
Мы выехали на трассу до Ростова-на-Дону, Вера выдержала часов до трех и уснула. Была небольшая проблема с обувью: я привык к десяти см, а тут на два больше и опять пришлось привыкать к управлению педалями, но это мелочи.
Ростов-на-Дону
— Где мы? — спросила Вера, протирая глаза.
— В Ростове, — я посмотрел на нее.
— Где-е? — испуганно спросила она.
— В Ростове-на-Дону.
Она минут пять молчала и только озиралась.
— А знаешь, Алин, я хотела бы посмотреть ему в глаза… — она тяжело вздохнула и взяла сигарету из пачки.
Я смотрел на нее и не задавал вопросов. Я видел, что ее что-то мучает: каждый раз, когда она слышала название города, у нее менялось настроение. Я думал, что это общее воспоминание. А сейчас понял, что ей не дает покоя что-то конкретное или кто-то.
— Пойдем, Вер, покушаем.
— Пойдем, — с неохотой сказала она.
Через час мы уже стояли в утопающем в зелени дворе пятиэтажки. Кругом слышался детский смех, крики. Скрипели качели. Вера грустно смотрела на все это, иногда озираясь. Я вышел из машины, чтобы не мешать ей, оставил ее одну. Я осмотрелся и, увидев метрах в сорока детишек, играющих в песочнице, подошел к ним и присел.
— Привет, — сказал я. — А что мы строим?