— Это было в 1244 году. И есть вероятность, что вы, дорогой брат, сможете еще застать это время. Дай вам Бог долгой жизни. Потому что на это стоит посмотреть.
Задумчиво слушая Петрунеля, Мишель с ужасом представлял произошедшее. И как скоро все это случится. И как близко случившееся от его Трезмона. И как он может что-то изменить. Если может.
— Начинает смеркаться, — наконец сказал он мэтру. — Возможно, камень скоро явит себя.
— То есть представление вам поднадоело? — усмехнулся Петрунель. Щелкнул пальцами, и туристическая группа развеялась, будто ее и не было. Остались только следы на снегу.
— Куда вы их дели? — тихо спросила Мари.
— Они в аэропортах своих городов. Рейсы отменили из-за нелетной погоды. Их здесь и не было.
24 декабря 1186 года, Трезмонский замок
Нет, не были обитатели замка короля Трезмонского приветливы с братом Ницетасом. А едва прознали, что собрался он увезти брата Паулюса в святую обитель, так и вовсе ополчились против него. Кухарка отказалась подавать ему на обед телятину, выдав лишь тарелку похлебки, довольно пресной на вкус, какой кормят только слуг. И совсем постной. А молодой организм брата Ницетаса просил еды пусть простой, но сытной.
Вина старая Барбара не дала ему вовсе.
«Завтра праздник, завтра и получишь свое вино, как только брат Паулюс проведет рождественскую службу!» — объявила она во всеуслышание. И возражать возможным не представилось. Все эти люди скорее пропустят службу, чем придут не к любимому своему святому брату.
Шарль-мясник отказался помочь с заготовками солонины для аббатства. Это стало страшным ударом для брата Ницетаса. Ведь он так рассчитывал договориться с Шарлем об этом и уже растрепал в Вайссенкройце, что непременно найдет со старым мясником общий язык.
Конюший не согласился выполнить поручение подготовить клячу для брата Паулюса, которую выпрашивал брат Ницетас, чтобы забрать того с собой.
«Будете вы гореть с ним в аду!» — огрызнулся бедный монах и поплелся на кухню.
Причина же всех его бед, святой брат Паулюс сидел там в одиночестве, пил вино из глубокой чаши и глядел на него в упор.
Растерялся бы брат Ницетас от такого взгляда, если бы не был уверен в том, что истинный Бог — с ним. Потому, достойно выдержав взгляд брата Паулюса, прошел он в кухню и сел напротив.
— Это все только во благо твоей бессмертной души, Паулюс Бабенбергский! — объявил брат Ницетас, с тоской глядя на кувшин с вином.
— С чего ты это вдруг так озаботился моей бессмертной душой? — хмуро спросил его Паулюс. — Славы земной ищешь? Мечтаешь попасть в тесную компанию святых?