Он отхлебнул вина из чаши и, заметив тоскливый взгляд собрата, добавил:
— Знатное вино! Получше, чем у брата Ансельма, ей богу!
Брат Ницетас шумно сглотнул подступившую слюну и бросился в бой, самый праведный бой, какой можно себе представить — бой за душу заблудшего монаха.
— Что ж, я не враг тебе, брат Паулюс! Вовсе не враг! Но столь долго живя в отдалении от святой обители, ты позабыл, кто ты и где твое место. А место твое, добрый мой брат, это вера в Господа Бога нашего. Я всего лишь должен напомнить тебе об этом. Не стану спорить, — замахал он руками, — привидение твое очень красивое. И всякого введет во искушение. Тем скорее ты должен отбыть в обитель, чтобы не успел грех корни пустить в твоей душе! Только о том и прошу тебя!
Паулюс ничего не ответил на душеспасительную речь Ницетаса. Он лишь сделал еще один глоток из чаши, по-прежнему не отводя взгляда от разглагольствующего монаха.
— Пробовал ли ты для усмирения плоти носить вериги, брат Паулюс? — предпринял новую попытку брат Ницетас.
Паулюс вздохнул, допил вино и встал из-за стола. Лиз права, у них проблемы. Дыру они так и не нашли. Этот полоумный, похоже, решил взяться за его бессмертную душу всерьез. В одиночку им не справиться. А еще есть юный маркиз, который не дает ни минуты покоя и возможности всерьез подумать.
В размышлениях о суровых испытаниях, уготованным им судьбой, Паулюс двинулся из кухни. Но в самых дверях он столкнулся с почтенной Барбарой, пребывавшей в самом романтичном настроении в преддверии собственной свадьбы.
— Ах, вот вы где, бездельники! — пробасила невеста. — Ступайте кто-нибудь к кормилице Его Светлости! Второй день Генриетта молит об исповеди. Не иначе совсем плоха бедняжка! Брат Ницетас! Что ж ты сидишь! Там душа непрощенная чуть ли не отлетает!
Брат Ницетас подскочил на ноги и, подобрав скапулярий, бросился вон из кухни, крикнув напоследок:
— Господь милосердный, благодарю за то, что не оставляешь меня без дела моего!
— Чисто юродивый! — бросила ему вслед старая Барбара.
— И впрямь чудной, — подтвердил Паулюс и улыбнулся кухарке: — Только мне от этого чудного, похоже, беды одни на голову будут. А ты ведь предупреждала…
— Лиз твоя все мне рассказала, — доверительно шепнула кухарка.
Разговор между ней и Лиз состоялся в тот момент, когда кухарка зашла проведать Его Светлость и нашла привидение, которое, как догадывалась Барбара, никакое не привидение, ревущей в унисон с юным маркизом.
Не выдержало размягченное личным счастьем большое и доброе сердце старой Барбары, и сказала она привидению: