— Я имею право мечтать о любви. О любви взаимной. И я никогда не стану лишь увеселением на полчаса. Даже и для будущего короля!
— Ты забыла свое место! — воскликнул принц Мишель, откинул со лба растрепавшуюся челку, и снова навис над Катрин. — Vae! Это я привел тебя в замок — не для увеселения, а потому что ты нужна мне! Потому что я хочу быть с тобой! Потому что я спать не могу — вижу тебя всякий раз, как закрою глаза. Ты все равно будешь моей, пастушка!
— Да лучше я уйду с бродячими музыкантами! — отбегая от принца, ответила Катрин. — Я бы не согласилась на место в вашем замке, ежели бы думала, что вы станете требовать платы за это. Я никогда не буду вашей!
— Будешь! Клянусь честью, ты будешь моей! — догоняя ее, кричал принц. — Потому что я… потому что я так хочу!
Катрин скрылась за пологом, скрывающим коридор с множеством различных комнат и, забежав в одну из них, спряталась в сундуке, обещая святой Катерине, что, если принц Мишель ее не найдет, то после Рождества она вернется домой.
— После Рождества они вернутся домой, всего-то после Рождества, — успокаивала королева Мари своего мужа, короля Мишеля I Трезмонского, когда они под руку входили в тронный зал. Мари недовольно покосилась на елку и тихо пробурчала: — Кажется, в этом году самая худшая елка за всю нашу с тобой жизнь. И эти кошмарные розы на стенах! Как ты мог разрешить мне так изуродовать тронный зал?
Его Величество усадил королеву на трон и склонился к ее руке.
— Мари! — улыбнулся он. — Ты ничего не можешь изуродовать. У нас самый красивый тронный зал во всем королевстве. Потому что его украсила ты. И елка тоже. Я слышал, ты нашла себе помощницу?
— Катрин Скриб? — Мари посмотрела на елочные игрушки, сделанные своей ученицей. — Милая девочка и, определенно, талантлива. А слышал ты, как она поет? Чистый ангел. Но придется выгнать ее, — королева вздохнула и снова посмотрела на розы, которые изрядно потускнели и вынесла вердикт: — К весне я здесь все переделаю!
— Переделывай, любовь моя. Но почему ты собираешься выгнать девчонку? — удивленно посмотрел Мишель на жену. — Ты всегда была против, чтобы я кого-то выгонял.
— А ты не замечал, как на нее смотрит твой сын? — Мари удивленно посмотрела на мужа — иногда он бывал крайне невнимателен. — Ты же и сам понимаешь, что брак с пастушкой не соответствует королевской чести. И потом… вдруг еще найдется дочь Конфьянов… Господи, бедные маркизы! Я бы на месте маркизы Катрин с ума сошла! Полгода прошло… Все же хорошо, что мы позвали их…
— Да, все-таки праздник. Не представляю, куда она могла подеваться. За эти полгода, кажется, не осталось места, где бы еще не искали, — Мишель вздохнул. — Но выгонять девчонку просто так, даже если она простая пастушка… А может, попросить Конфьянов, пусть найдут ей место у себя?